Вмешался генеральный штаб. Война шла своим чередом пока не вмешался генеральный штаб

ВПЕРВЫЕ военные наблюдатели ООН появились в Палестине в 1948 г. По ряду причин в течение последующих 25 лет военных наблюдателей (ВН) от СССР в ООН не было. Операции ООН по поддержанию мира со стороны Советского Союза подвергались жесточайшей критике. Однако в октябре 1973 г. в ходе четвертой арабо-израильской войны произошел глубокий дипломатический прорыв.

"ПОСЛАТЬ!"

Наша дипломатия активно поддержала миротворческие операции ООН на Ближнем Востоке. Были созданы Чрезвычайные вооруженные силы ООН (ЧВС-2), а количество ВН в Органе ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия в Палестине (ОНВУП) увеличилось до 300 офицеров, представлявших 17 стран.

Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев в Москве на Конгрессе миролюбивых сил 25 октября 1973 г. заявил о том, что мы на Ближний Восток наших людей уже послали. Как говорится, все шло хорошо, пока в это дело не вмешался Генеральный штаб (ГШ). В результате был потерян целый месяц. Первая группа состояла из офицеров, не знавших языка. Из этой группы остались майоры и капитаны, владеющие английским языком, и один полковник - всего 12 человек, а через пять дней после их зачисления (25 ноября 1973 г.) срочно прислали еще 24 офицера (30 ноября).

Мне пришлось готовиться в миротворцы дважды. Из Военного института выделили дюжину курсантов-переводчиков, меня и Алексея Минаева назначают старшими. Инструктаж длится целый день, его проводил ответственный работник МИДа из отдела международных организаций Фулькин. После обеда и длительного перерыва нам сообщили, что все мы отправляемся по своим частям до особого распоряжения. Как выяснилось позже, этот вариант не прошел.

Я отправился в Военный институт продолжать службу. Вскоре сдал кандидатские экзамены по философии и итальянскому языку. О миротворчестве как-то забылось, дальше наступила проза жизни. Получаю задание поехать в Болшево и разыскать древесно-стружечные плиты для института. Однако в воскресенье все переменилось. Звонит дежурный по институту и предлагает в понедельник утром явиться на Арбат.

На Арбате собрали десятка три новых офицеров. Отобрали 24 человека. Нас готовят в миротворцы в течение трех дней. Повторно слушаю выступление мидовца Фулькина. В вечернее время повезли на вещевой склад в Подмосковье, выдали обмундирование, спальный мешок, нож, бинокль и компас. Изобрели для нас и форму одежды с солидным нарукавным знаком (здесь ГШ не подкачал).

А что же происходило на Ближнем Востоке и в ООН? Офицеры, прибывшие в Египет, считаются гостями президента Садата в течение месяца, в миротворчестве не участвуют. При появлении в Контрольном центре ООН им было сказано, что полковники здесь не нужны, так как самый старший здесь майор, а вот капитанов они с удовольствием возьмут.

Наш представитель в СБ ООН Яков Малик срочно шлет в Политбюро и министру обороны письмо с требованием немедленно заменить посланную в Египет группу. Аналогичное письмо направляет и посол из Каира.

ГШ продолжает настаивать на своем и шлет в ООН письмо с предложением послать комбатов и комрот с переводчиками. Из ООН приходит ответ о том, что переводчиков в ОНВУП на БВ нет и не будет.

В Главное управление кадров МО приходит бумага с резолюцией Брежнева: "Послать!" Сразу появляется приказ подобрать и подготовить офицеров из всех родов войск, владеющих английским языком и имеющих водительское удостоверение. Планировалось провести занятие в Рязанском десантном училище и там сдать зачет по вождению автомобиля. За неимением времени Рязань отпала, а зачет по вождению мы сдали в Таманской дивизии. Нам подготовили обычные заграничные паспорта, но вскоре переделали на дипломатические. Зашел и разговор о деньгах, но нас резко оборвал большой начальник, заявив, что в такое важное время денежный вопрос уходит на второй план.

В результате настойчивой работы нашей дипломатии впервые по решению СБ ООН 36 советских офицеров были включены в состав Органа ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия в Палестине. Первая группа в составе 12 человек приступила к выполнению миротворческой миссии в Египте, в зоне Суэцкого канала, 25 ноября 1973 г. Этот день и принято считать началом активного миротворчества в СССР и России. Предлагается назвать этот день Днем миротворцев.

В 2003 г. исполняется 30-летие этого события. Цифра 36 была взята не случайно. Шведов в ОНВУП было 36, и наши дипломаты потребовали максимальное количество - 36 мест, а поскольку американцы уже были представлены в этой организации, то их число было доведено также до 36.

Взлетаем 30 ноября 1973 г. с Чкаловского аэродрома, самолет берет курс на Каир. На борту - 24 человека. Среди нас было много опытных офицеров, некоторые побывали во многих странах. Мой сосед побывал в 18 странах, владел английским и французским языками. Некоторые офицеры до этого участвовали в боевых действиях и имели награды.

Мы в полете, впереди Египет, неизвестность, голубые каски, ответственное задание Родины и фронтовая романтика. А наши товарищи уже в голубых беретах находятся на переднем крае между двух огней на вахте мира под флагом ООН в зоне Суэцкого канала. За нами великая держава! Начинает сбываться сказанное: "Блаженны миротворцы!.."

САГА О ЛОУРЕНСЕ АРАВИЙСКОМ

Суэцкий канал оставил в моей жизни глубокий след. Еще в детстве после Отечественной войны мы смотрели английский кинофильм "Суэцкий канал" с титрами. Отдельные эпизоды фильма остались в памяти до сих пор.

Затем был Суэцкий кризис 1956 г. В то время я ходил в десятый класс. Помню сообщение в газетах: "Советское правительство полно решимости силой обуздать агрессоров и восстановить мир на Ближнем Востоке". С тех пор такого сильного заявления я не встречал. Эти же слова я снова прочитал через 12 лет в музее обороны города Порт-Саид. Там же видел и экспонаты из Сталинграда.

После четвертой арабо-израильской войны я снова на Суэцком канале в качестве военного наблюдателя ООН. Проводим в 1974 г. инспектирование войск на восточном берегу канала под Суэцем.

Известно, что и Первая, и Вторая мировая война коснулись территории Египта. На берегу Суэцкого канала возвышается монумент в виде камертона. Памятник посвящен защитникам канала от наступления турок в Первую мировую войну.

Мы проявляли интерес к военной истории. Возник вопрос - по какому маршруту проходил на верблюде английский разведчик Томас Эдвард Лоуренс Аравийский (1888-1935 гг.) из Акабы в Суэц в период Первой мировой войны. Оказалось, что ни я, ни мои западные коллеги не могли похвастаться знанием тех событий, это меня очень задело. На легендарном Синае меня иногда посещала одна из девяти муз - покровительница истории Клио (почти как у Высоцкого: "...посетила, посидела и ушла"). И это не случайно, почти десять лет жизни связано с Суэцким каналом или событиями вокруг него.

Служба военного наблюдателя ООН не давала возможности засиживаться на одном месте. Поэтому мне представилась возможность побывать во многих "лоуренсовских местах" - в Сирии, Египте и Палестине.

Вскоре представилась возможность посмотреть кинофильм "Лоуренс Аравийский" с участием знаменитого египетского актера Омара Шерифа.

В бейрутском аэропорту я купил книжку о Томасе Лоуренсе на английском языке со схемами и фотографиями. Через 20 лет я вспомнил об этой книжке при весьма интересных обстоятельствах.

Моя служба в Органе ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия в Палестине продолжалась пять лет.

В библиотеке Чрезвычайных вооруженных сил ООН я нашел книгу Лоуренса "Семь столпов мудрости", а в журнале "UNTSO News" появилась на эту книгу аннотация, написанная ирландским военным наблюдателем, с которым мы долго беседовали.

В Сирии я посетил средневековые замки, исследованные Лоуренсом в его диссертации "Замки крестоносцев в Сирии и Палестине".

Дальше события переносятся в нашу страну. В Государственной исторической библиотеке я нашел книгу на русском языке "Полковник Лоуренс", изданную Воениздатом в 1939 г. Дотошный книгочей еще в те времена исчеркал ее карандашом и поработал калькой. Я обратил внимание на то, что автор перевода не указан, а редактором был батальонный комиссар. Еще раньше, в 1929 г. у нас была издана книга Лоуренса "Семь столпов мудрости" в сокращенном варианте (сейчас обе книги переизданы). Три издания нашей большой энциклопедии описывают деятельность Лоуренса своеобразно.

Мой знакомый коллега попросил меня заменить его на работе в иностранной авиационной компании в городе Гурьеве накануне нового 1995 г. Вылетая из Москвы, я прихватил с собой "бейрутскую" книгу о Лоуренсе.

Я проработал неделю, а за два дня до нового, 1995 г. приехал новый менеджер по авиационным перевозкам. Я обратил внимание на то, что фамилия нового интеллигентного английского менеджера... Лоуренс!!!

Я невольно открыл книгу - у разведчика Лоуренса два старших брата погибли на империалистической войне в Европе. Внимательно рассмотрел фотографию младшего брата Лоуренса, чертами лица он удивительно похож на нового менеджера. Рискнул спросить - оказалось, что предо мною... племянник Лоуренса Аравийского!!! Встретили мы вместе новый, 1995 г., и под его руководством я проработал целый месяц. Лоуренс-младший говорил, что ему много рассказывали о дяде Томасе.

В 1995 г. исполнилось 60 лет со дня гибели знаменитого разведчика. Я обратился в одну из газет с просьбой коротко напомнить об этом. Мне вежливо ответили, что это "такая древность".

Кстати, о древностях и мифологии. Недавно купил на русском языке "Одиссею" Гомера в прозаическом пересказе... Лоуренса Аравийского!

Кроме того, вышла книга Лоуренса "Семь столпов мудрости" (мемуары об арабском восстании 1916-1918 гг.) в полном объеме, причем имя переводчика указано.

Греческая муза - покровительница истории Клио, кажется, продолжает записывать страницы своего дневника.

Задачи, поставленные полку на 1961 год :

— организовать непрерывное и устойчивое управление подразделениями полка. Обеспечить несение боевого дежурства;

— принять меры по укреплению воинской дисциплины;

— организовать правильную эксплуатацию ракетной, специальной и других видов техники. Создать необходимые условия для хранения боезапаса ракет, ГЧ и КРТ. Исключить поломки и повреждения ракетной техники, автопроисшествия. Улучшить техническое обслуживание;

— принять дополнительные меры по улучшению хода строительства боевых объектов жизнедеятельности, по выполнению и сокращению плановых сроков строительства;

— организовать всестороннее обеспечение несения боевого дежурства. Улучшить тыловое обеспечение.

1961 год начался с кропотливой работы по внедрению требований Положения в жизнь. Разрабатывались документы, пересматривался состав дежурных расчётов, отрабатывались вопросы по сбору личного состава по тревоге и занятию ими боевых постов, развёртыванию техники на стартовых площадках. Отрабатывались вопросы подготовки ракет к пуску в соответствии с новыми временными нормативами. Отрабатывались задачи по совершению маршей при транспортировке ракет и заправочного оборудования со станции выгрузки Гардене.

Указанные вопросы отрабатывались в ходе проведения КЗ, которые проводились, как правило, в тёмное время суток. Транспортировка крупногабаритной техники, ракет и ГЧ — только ночью. Таково было веление времени. Вопрос — где в сказке А.Н. Толстого про Буратино говорится о РВСН? «Прошёл день, наступила ночь. И в стране дураков закипела работа ». Может быть грубовато, но точно.

В начале года к отправке на ГЦП готовился 2-й ракетный дивизион . В это время решался вопрос об увольнении из рядов Вооружённых Сил по состоянию здоровья командира 2-го дивизиона капитана А.А. Александрова. Было принято решение направить со 2-м дивизионом командира 1-го дивизиона, уже капитана В.Е. Рушева.

В качестве командира 5-й стартовой батареи был направлен командир 3-й батареи ст. лейтенант В.П. Перескоков. Должность командира 5-й батареи была вакантной, так как назначенный на эту должность в 1960 г. Л. Смирнов вскорости от неё отказался.

На полигоне четыре боевых расчётов 2-го дивизиона (5-я стартовая батарея — В.П. Перескоков, 6-я — Ф.И. Запорожцев, 7-я — В.Ф. Гимонов, 8-я — А.В. Сомов) после дополнительной учёбы и сдачи зачётов, успешно провели четыре учебно-боевых пуска ракеты Р-12 (8К63). Личный состав батарей и обслуживающих подразделений был допущен к самостоятельной работе по подготовке и пуску ракеты 8К63.

Роль Валентина Ефимовича Рушева в истории полка в первый, самый сложный период его становления и при подготовке к заступлению на боевое дежурство была заметной, но неоцененной. По прибытию с полигона, в августе 1961г, по ряду причин В.Е. Рушев перешёл в ртб (Елгава). Вместо него командиром 1-го дивизиона был назначен В.П. Хилькевич (из моряков)

Уволился в марте 1961 года по состоянию здоровья и командир 2-го дивизиона капитан А.А. Александров, вместо него был назначен капитан И.Г. Пармон (командир батареи Таурагского полка).

15 апреля 1961 г. в 1-й дивизион поступил боезапас ракет, ГЧ и КРТ. Дивизион с этого времени приступил к несению боевого дежурства в составе 4-х наземных пусковых установок с ракетой Р-12 (8К63), находясь в боевой готовности №4 .

Боевое дежурство осуществлялось дежурными сменами продолжительностью две недели. В состав дежурной смены стартовой батареи включалось по два офицера от каждой батареи. Причём в дежурную смену офицеров подбирали таким образом, чтобы они представляли всех специалистов сборного расчёта. Это была головная боль начальника штаба дивизиона. Такой состав офицеров обеспечивал руководство личным составом каждой батареи на первом этапе подготовки ракет к пуску до прибытия остальных офицеров из «зимних квартир». А в случае их задержки, позволял поочерёдно вести подготовку ракет и осуществлять пуск.

Началась плановая переподготовка на ракетные специальности офицерского состава, прибывшего из других видов и родов войск, училищ. Отсутствие необходимой учебной литературы, учебной базы, привлечение офицеров к строительно-монтажным работам на БСП, решение различных хозяйственных работ не позволили в достаточной степени организовать в полку боевую подготовку офицерского состава. Переподготовка по изучению ракеты Р-12 и наземного оборудования ракетного комплекса 8П863 проводилась на трёхмесячных курсах при Рижском и Ростовском высших артиллерийских инженерных училищах, на ракетном факультете академии им Ф.Э.Дзержинского, в армейской школе младших специалистов гор. Остров, на 4-ом ГЦП.

Вывод подразделений полка в недооборудованные ОПР, который начался в 1960 г., негативно сказалось на состоянии воинской дисциплины. Резко увеличилось количество происшествий и грубых нарушений. Негативно сказалось и совместное проживание личного состава дивизионов с военными строителями. Серьёзную озабоченность вызывали вопросы расквартирования и организации быта личного состава. Личный состав размещался в армейских палатках (за исключением одной-двух батарей, которым посчастливилось сразу занять временные сборно-щитовые бараки — казармы). По мере убытия строителей, остальные подразделения дивизионов также занимали освобождающиеся бараки. Жили скученно — по два подразделения в одном помещении, все удобства на улице. Солдатские столовые были развёрнуты в паркогаражных группах. Пищу готовили в походных кухнях, вода привозная. Офицерский состав питался солдатским пайком из общего котла. Шла борьба на выживание. Много нареканий было на банно-прачечное обслуживание. Личный состав для помывки вывозили в близлежащие населённые пункты: 1 дивизион — в посёлок Аури (10 км); 2 — сначала в Жагаре, а после завершения строительства бани в первом дивизионе — в первый дивизион (20км).

Эти поездки вызывали недоумение, так как терялся весь смысл легенды прикрытия — «Техсклады», а личного состава — несколько сотен. Недовольны были и представители КГБ. Для перевозки использовали автомашины с тентами. Летом — пыль, что мылся, что не мылся, зимой — холод, а отсюда и простуда. Культурный досуг солдат и сержантов содержательностью и разнообразием тоже не отличался. Увольнение никто не отменял, но пойти, собственно говоря, было некуда. Коллективные выезды на танцы являлись высшим и практически единственным достижением культурно-массовой работы. Правда такие выезды, за редким исключением, заканчивались потасовками и драками со строителями из-за девушек. Нарастало недовольство и среди офицерского состава.

Появились случаи мародёрства по отношению к местному населению, как со стороны военнослужащих полка, так и со стороны военных строителей. Кто же их разберёт — все в одинаковой военной форме.

Характерные случаи.

Вокруг всех трёх дивизионов, вдоль дорог были индивидуальные хутора, отличающиеся по образу жизни от российских деревень. Здесь больше замкнутости, единоличное ведение хозяйства и крайне редкое проявление гостеприимства со стороны жителей. В то же время у них в большей степени было проявление честности, уважения к частной собственности. Хуторяне не знали, что такое замки, пока не пришли «наши».

Особую «головную боль», довольно часто, приносили пропажи бидонов с молоком и молочных продуктов. У местного населения было принято молоко сдавать на переработку на молокозаводы, а так как хутора располагались вдоль дорог на приличном расстоянии, хуторяне объединялись в кооперативы и по очереди отвозили молоко на молокозавод. Бидоны с молоком выставлялись в определённых местах дорог. В установленное время «молоковоз», проезжая по дороге, собирал бидоны и вёз на молокозавод, а на обратном пути развозил пустую тару и молочную продукцию, кто что заказывал. Хозяева хуторов, когда им было удобно, эту тару забирали. По этим же самым дорогам постоянно ездили и военнослужащие полка и строители. Ну и, порой, лакомились «халявными» молочными продуктами. И кто бы их ни взял, наш военнослужащий или строитель, все претензии со стороны местного населения предъявлялись «грабителям, оккупантам», то есть нам.

По утрам (особенно по понедельникам) на КПП дивизионов частенько устраивались разборки: кто с претензией по молочным вопросам, требуя вернуть хотя бы пустую тару; кто разыскивал свой велосипед — основное средство передвижения хуторян и самовольщиков; предъявлялись претензии и об исчезновении лошадей. Велосипеды и лошади порой обнаруживались у проволочного забора жилой зоны. На таком «бесхозном» велосипеде перемещался по территории 1-го дивизиона начальник штаба майор Щербаков. Были случаи «экспроприации» мелкого скота (барашек и ягнят), рожки да ножки, которых находили на жилой зоне. И попробуй, разберись — кто это сделал?

О случаях мародёрства, расценивая их как политические действия, докладывалось местным гражданским руководством на высшие инстанции, а оттуда уже раздавались грозные обвинения в адрес военных. Поэтому одной из основных задач командования полка (дивизионов) состояла в налаживании добрососедских отношений с местным населением. «Откупались», как правило, выделением транспорта, выполнением целого ряда сельхозработ (помощь в уборке овощей, заготовке кормов), выполнением строительных работ. Потери местного населения компенсировались в виде личных денежных средств и спирта. В отдельные дни руководители местных органов сами просили помощи и получали её в нужном количестве. Всё это позволяло снизить накал страстей и быть добропорядочными соседями.

В 1961 г. наряду с вопросами повышения боевой готовности, в полку большое внимание стало уделяться вопросам инженерного обеспечения — маскировке, укрытию личного состава, организации охраны и обороны. Вплотную вопросами маскировки стартовых площадок и сооружений БСП начали заниматься с середины 1960 г., после посещения Таурагского полка министром обороны Маршалом Советского Союза Р.Я. Малиновским. Ему был организован показ ракетного вооружения на БСП и порядок действий личного состава при подготовке ракеты к пуску. Как вспоминают, министр обороны не очень вникал в пояснения и в тоже время увлечённо рассказывал о своей боевой службе в годы ВОВ, а в конце высказался: «Я не увидел элементов маскировки и защиты личного состава ». Вопросы инженерного обеспечения встали в один ряд с вопросами боевой подготовки.

В 1960 г. маскировочные работы ограничивались многократной пересадкой в ящики деревьев и кустарников и расстановкой их на стартовых площадках, перекраской в зелёный цвет зданий, сооружений и всей наружной наглядной агитации. В 1961 г. пошли дальше. Для маскировки позиций и техники, кроме табельных масок, вручную из проволоки и зелёной полихлорвиниловой плёнки изготовляли десятки километров маскировочных гирлянд, которые развешивались над стартами, складами КРТ, на отдельных участках дорог. В батареях, были созданы бригады и между ними, было организовано соревнование — кто больше накрутит гирлянд. О количестве изготовленных гирлянд (в метрах) ежедневно докладывалось по линии КП (с нарастающим итогом) в штаб дивизии. В передовиках числились 1,5,8 батареи. Модернизировали и переносные ящики для естественных и искусственных насаждений, сделав их передвижными, в результате чего со складов службы спецвооружения исчезли все имеющиеся там подшипники.

Производили дернование бетонных поверхностей, стартовые площадки засыпали торфом. Вот воспоминание одного из участников тех событий: «…У нас были попытки маскировать не только технику, но и все подъездные дороги к стартам. По окрестным лугам резали дёрн (это сколько же его надо было?) и закладывали им бетон, оставляя только одну колею для машин. Всем водителям было приказано под страхом суровой кары ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не заезжать на дёрн. Но пошли дожди, постепенно всё раскисло и расползлось. А тут ещё и слух пошёл, что, дескать, возможный противник запустил спутник, который видит бетон на метровой глубине. И снова нам работа. На этот раз всё сгребли и вывезли. Затем бетонку тщательно вымыли нейтралками и больше никому такая блажь в голову не стукнула. А, представьте, что было бы зимой, когда «пятаки» (так мы называли стартовые площадки) должны были быть очищены от снега и льда до бетонки. Снег идёт, а мы всё чистим. Запомнилось выражение: «На позицию снег падать не должен». Вот и маскировка: всё кругом бело, а пятаки и дороги к ним — чёрные. … ».

Действительно, вся проделанная работа, как выяснилось позже, была не эффективна. Искусственная плёнка на фотосъёмках чётко выделялась и отличалась от живой растительности. На спутниковых снимках чётко просматривались места размещения боевых позиций с указанием точных координат. Какой дурак поверит, что в лес, в никуда , были проложены бетонные дороги и просеки с ЛЭП.

Координаты боевых позиций рдн:

1 — 5628"43,07" с.ш. 2320"35,93" в.д.

2 — 5623"14,35" с.ш. 2319"24,78" в.д.

3 — 5624"22,67" с.ш. 2336"49,44". в.д.

В последующие годы «игры в маскировку» были прекращены. Больше внимания стали уделять повышению живучести и скрытию состояния боевой готовности и проводимых мероприятий.

Развернулись работы по повышению защищённости сооружений БСП, прежде всего от обычных средств поражения. Началось интенсивное строительство стационарных укрытий для личного состава. Для возведения убежищ на 20-30 человек использовались железобетонные конструкции промышленного изготовления.

В 1961 г. началась усовершенствоваться система охраны и обороны дивизионов . Начали устанавливаться проволочные ограждения технической системы охраны «Сосна», были составлены планы охраны обороны, намечены рубежи обороны, определены силы и средства. По периметру БСП в пределах видимости друг друга были оборудованы огневые точки, а на подступах к БСП в угрожаемый период планировалось выставление дозоров и патрулей.

В октябре директивой Генерального штаба вооружённых сил № ОРГ/9/61948 от 17 октября 1961 г. , по Решению Военного совета РВ, с целью сохранения боевых традиций 29 ракетной дивизии, по преемственности, было передано Боевое гвардейское знамя 51-ой гвардейской стрелковой дивизии. Одновременно были вручены (переданы): орден Ленина с грамотой Президиума Верховного Совета СССР и орден Красного Знамени. С этого времени дивизия получила наименование — 29-я гвардейская ракетная Витебская ордена Ленина Краснознамённая дивизия . Всему личному составу дивизии были вручены знаки «Гвардия », а в удостоверениях личности офицерского состава записано звание «Гвардии…»

10 декабря 1961 г. на боевое дежурство заступил 2-й ракетный дивизион в составе четырёх наземных пусковых установок с ракетой Р-12 (8К63) . Командир дивизиона майор И.Г. Пармон.

1962 г. занимал особое место в жизнедеятельности полка. В июне этого года командование дивизии готовило 79 ракетный полк (Плунге) в составе 2-х наземных дивизионов к выполнению важнейшего государственного задания по предотвращению американской угрозы на Кубе. Это в какой-то мере затронуло и наш полк. Полк не только участвовал в перевозке грузов для 79 рп, но принял и временно разместил на своей территории часть подразделений Омского полка, прибывшего на замену убывающего 79 рп, с целью их обучения и доукомплектования, как офицерским составом, так и техникой.

А в период Карибского кризиса, с 14 октября (США с помощью фотосъёмки обнаружили присутствие РСД на Кубе) по 22 ноября полк в составе РВСН получил первое «боевое крещение». 22 октября , впервые в истории РВСН, по боевому сигналу были вскрыты боевые пакеты Генерального штаба Вооружённых Сил СССР и приняты к исполнению заложенные в них боевые распоряжения. Хотя казарменное положение в РВ было введено ещё с 11 сентября, но эта дата под сомнением.

Сигнал на КП полка и дивизионов был получен во время обеденного перерыва, при приёме пищи. Большинство личного состава было в столовых. По команде «Боевая тревога » всех как ветром сдуло — выскакивали и через двери и через окна. Вначале чувствовалась какая-то растерянность — кто сразу на БСП устремился, кто за оружием в казармы. И хотя все всё знали, но элемент внезапности всё равно сработал. Это проявилось и при получении оружия офицерами и при получении «секретчиками» батарей технической документации. Нормативы по занятию боевых постов и по выводу выводу техники на стартовые позиции были выполнены.

Всё шло своим чередом, пока не вмешался Главный штаб. Хотя пакеты были вскрыты и боевые распоряжения вступили в действие, следом пошли устные указания вышестоящих командиров, ограничивающие действия личного состава и отменяющие те или иные операции боевых графиков. Вставали вопросы: готовить ГЧ к боевому применению или нет, заправлять заправочные ёмкости КРТ или нет? И так по многим вопросам, которые должны были решать вышестоящие штабы, вплоть до Главного штаба РВ. На КП в действиях должностных лиц чувствовалась нервозность и не уверенность в правильности отданных ими распоряжений. При вскрытии пакетов у многих дрожали руки.

Тем не менее, полк , с некоторыми ограничениями, был приведён в повышенную боевую готовность . Личный состав выдержал все испытания. Боевые ракеты были подготовлены к стыковке боевых ГЧ, которые были переведены в высшую готовность — СГ-5 (ядерные боезаряды были извлечены из контейнеров и уложены на сборочные стенды). Весь личный состав полка и ртб находился в позиционном районе, дежурные смены на БСП. Офицерский состав был переведён на казарменное положение. На КП постоянно находился кто-нибудь от командования полка и дивизионов. Через некоторое время обстановка в полку нормализовалась: до личного состава постоянно доводилась международная обстановка; проводились партийные, комсомольские и строевые собрания на которых собирались заявления желающих убыть на защиту Кубы, выполнить свой интернациональный долг.

Всему этому предшествовала череда событий во взаимоотношениях СССР и США. Военно-политическая обстановка начала постепенно накаляться с начала 1962 года:

— возобновились с обеих сторон испытания ядерного оружия. Так, в СССР, в июле на различных высотах были произведены ядерные взрывы с целью исследования влияния поражающих факторов ядерного взрыва на радиосвязь, радиолокаторы, авиационную и ракетную технику. А в сентябре месяце была проведена операция «Тюльпан» по испытанию БРСД Р-14 с ядерными зарядами;

— США начали размещать свои ракеты «Юпитер» (дальность полёта 3000 км.) на территории Турции и Италии, способных перекрыть всю европейскую часть Советского Союза. В апреле 1962 г. 50 единиц ракет «Юпитер» заступили на боевое дежурство, из них 15 — на территории Турции, с подлётным временем к целям на территории СССР — 10 мин;

— в феврале 1962 г. США было введено эмбарго на торговлю с республикой Куба;

— создавалась реальная угроза американской интервенции на остров Куба. Участились провокации в территориальных водах и на территории «острова Свободы» (операция «Мангуст»).

В апреле 1962 г. у Н.С. Хрущёва — первого секретаря ЦК КПСС и одновременно Председателя Совета Министров СССР — созрела идея: «…запустить ежа в штаны дяде Сэму… », используя для этого остров Куба, как базу советских БРСД. Совет обороны СССР 15 мая принял решение о военной помощи Кубе и переброске советского контингента войск на её территорию.

С середины июня, по решению советского правительства, началась операция «Анадырь» — стратегическое учение с перебазированием советских войск и техники в различные районы Советского Союза (в том числе и на Чукотку). В ходе операции на Кубу планировалось перебросить: ракетные комплексы с БРСД Р-12 и Р-14; оперативно-тактические ракеты «Луна» (дальность стрельбы 60 км.) и крылатые ракеты с ядерными боеголовками; бомбардировщики Ил-28 с ядерными бомбами; зенитно-ракетные комплексы С-75; мобильные противокорабельные крылатые ракеты. В перевозке войск было задействовано 85 судов, которые совершили 183 рейса на Кубу и обратно.

Командующим группировки советских войск на Кубе (ГСВК) был назначен командующий Сев.-КавкВО генерал армии И.А.Плиев. Он имел полномочия применить ядерное оружие (в том числе и баллистические ракеты) в случае полномасштабного вторжения США на Кубу. Группировкой Ракетных войск на Кубе командовал генерал-майор Л.С. Гарбуз (с 1954 г. по 1958 г. — командир 85 инженерной бригады РВГК). Основной ударной силой была 51 ракетная дивизия (командир генерал-майор И.Д. Стаценко), куда входил и 79 рп с двумя ракетными дивизионами (командир полковник И.С. Сидоров).

Интересная информация о ходе переброски.

Переход через Атлантический океан совершался в среднем в течение 13-15 суток. Капитанам морских судов были вручены секретные конверты (пакеты), которые они должны были вскрыть совместно с начальниками воинских эшелонов. Пакеты вскрывались дважды: после выхода из порта и после прохождения Гибралтара или Северных проливов.

Запись на лицевой стороне пакета:

Капитану судна

Начальнику воинского эшелона

Пакет вскрыть совместно, после прохождения …

В пакет были вложены.

А. — Приказ за двумя подписями: министра обороны и министра морского флота :

1. Судну следовать на остров Куба. Порт назначения — Ла-Исабела.

2. Разрешается объявить о пункте назначения всему личному составу.

3. Провести необходимую разъяснительную работу среди членов КПСС, ВЛКСМ и всего личного состава о выполнении особого правительственного задания.

Приступите к изучению материалов о Кубе (в пакете).

4. По прочтении и уяснения содержания, настоящий документ уничтожить.

Б. — Отдельное специальное распоряжени е:

При явной угрозе захвата судна капитан судна и начальник воинского эшелона должны принять все меры к организованной высадки личного состава за борт на все имеющиеся спасательные средства и затопить судно.

Суда сопровождали семь ударных подлодок ВМФ СССР.

К середине октября примерно половина из 36 доставленных на остров ракет Р-12 была готова к стыковке ядерных ГЧ и к заправке КРТ. Три ракетных полка заступили на боевое дежурство.

В зоне досягаемости наших баллистических ракет и бомбардировщиков оказались:

города Вашингтон, Чарльстон, Новый Орлеан;

базы ВВС на мысе Канаверал и вся территория Флориды.

Американцы были в замешательстве. Ведь подлета советских бомбардировщиков с ядерными бомбами они ожидали со стороны Арктики, по кратчайшему расстоянию через Северный полюс, и вся система ПРО была расположена на севере США. А тут опасность с юга.

Однако размещение советских ракет на острове Куба не осталось не замеченным. К этому приложил руку и предатель — офицер ГРУ полковник О.Пеньковский (арестованный 22 октября 1962 г.).

14 октября самолёт-разведчик U-2 американских ВВС сфотографировал стартовые площадки для запуска БРСД.

Дальнейшие события разворачивались следующим образом:

— 22 октября . Президент США Д. Кеннеди выступил с обращением к американскому народу, объявив о наличии на Кубе советского «наступательного оружия» и предупредил о возможности термоядерной войны. Президент сообщил: что американцы готовят десант на Кубу; что для будущих русских пленных на полуострове Флорида готовится лагерь; что на Кубу прибыл Микоян и готовятся предварительные переговоры и что он даже не улетел в Москву на похороны своей жены.

— 22 октября . Министр обороны СССР приказал привести Вооружённые Силы страны в состояние повышенной боевой готовности , отменить отпуска и задержать демобилизацию старших возрастов.На Кубе была объявлена всеобщая мобилизация.

— 23 октября. Президент США подписал директиву об установлении морского карантина (блокады) в отношении Кубы.Военные корабли США (порядка 180 единиц) получили приказ в 500 мильной (926км.) карантинной зоне вокруг Кубы задерживать и досматривать все торговые суда, следующих на Кубу и обратно.

К этому времени на Кубу шли 30 советских кораблей и судов, в том числе сухогруз «Александровск» с грузом ядерных боеголовок (24 для БРСД и 44 для крылатых ракет) и 4 корабля, на борту которых находились два дивизиона с БРСД Р-14. Приближались 4 дизельных подлодки с ядерным оружием на борту.

Американские военные моряки получили приказ остановить их и если потребуется — огнём. Н.С. Хрущёв отдал приказ советским судам остановиться на линии блокады.

На Кубе было объявлено военное положение, советские войска на острове приведены в полную боевую готовность. В боевую готовность «критическая» (первый и единственный раз в историю США ) были приведены и американские войска, как на континенте США, так и в Европе. К участию в конфликте готовились и войска НАТО.

— 24 октября . На заседании Совета Безопасности ООН Советский Союз упорно продолжал отрицать наличие на Кубе ядерных ракет. Обстановка накалялась.

— 26 октября . Кеннеди отдал приказ о подготовке к вторжению на Кубу. Хрущёв официально признал наличие на территории Кубы советских ракет. Переговоры продолжались. В эти дни над Кубой, с целью устрашения дважды в сутки проносились эскадрильи американских самолётов.

— 27 октября . «Чёрная суббота» Карибского кризиса . Над Кубой был сбит самолёт-разведчик «Локхид U-2».

Президент США принял решение — через двое суток начать бомбардировку советских ракетных баз и приступить к военным действиям против Кубы. Три ракетных полка на Кубе были готовы нанести ракетно-ядерный удар со всех 24 стартовых позиций. Одновременно на территории СССР в боевую готовность были приведены РВСН, Войска ПВО, Дальняя авиация.

— 28 октября . В результате переговоров в ночь на 28 октября без консультации с Кубинским руководством, советское руководство решило принять американские условия: США не будут вторгаться на Кубу, если Советский Союз уберёт с Кубы своё наступательное оружие.

Министр обороны СССР издал директиву № 76665, в которой приказал демонтировать стартовые площадки ракет, а 51-ю ракетную дивизию в полном составе вернуть обратно в Советский Союз. С 29 по 31 октября демонтаж площадок был полностью завершён, а с 5 по 9 ноября ракеты и бомбардировщики Ил-28 с острова Куба были вывезены. 12 декабря советская сторона полностью завершила вывод личного состава, ракетного вооружения и техники. Перевозка осуществлялась под жёстким контролем со стороны США.

Вот воспоминания очевидца тех событий:

«….Наши транспорта за пределами территориальных вод Кубы (кубинское руководство категорически запретило производить досмотр в своих территориальных водах) ложились в дрейф и ожидали прибытия американской инспекции. Ракеты расчехлялись. Сначала транспорта подвергались облёту на малой высоте самолётом-разведчиком, а затем над ракетами, на высоте нескольких метров, зависали вертолёты, фотографируя и считая их по штучно. Было обидно и унизительно…. ».

Надо сказать, что решение — убрать с Кубы советские ракеты — было принято без согласования с кубинским руководством.

21 ноября 1962 г. США сняли морскую блокаду острова Куба, а через несколько месяцев были выведены и американские ракеты «Юпитер» с территории Турции.

Хотя обстановка вокруг Кубы разрядилась 28 октября, команда на приведение РВ в состояние постоянной боевой готовности была получена только 22 ноября 1962 г.

Жизнь перешла в нормальное мирное русло.

Мало кто знает, что название «Анадырь» не случайное. Какое отношение эта северная Чукотская река имеет к тропическому острову? Название «Анадырь» в начале 50-х годов придумал И.В. Сталин для другой боевой акции на Чукотке. Согласно его замыслу, на Чукотке, для вторжения на Североамериканский континент должна была сосредоточиться советская миллионная армия. В назначенный день армия пересекает Берингов пролив и — Аляска захвачена. Дальше, как говорят, — «дело техники». Сталин умер 5-го марта 1953 года, так и не осуществив задуманное. А красная папочка с надписью «Анадырь» — осталась. Эстафету сталинской идеи подхватил Н.С. Хрущёв. Только грозить Америке на этот раз решил не с севера, а с юга. Сталинское название операции «Анадырь» решил не менять. В своё время, в 1957 году, на Чукотке, на Анадырьском аэродроме была развёрнута база самолётов-ракетоносцев, а в 10 км. от аэродрома — база хранения ядерных боевых зарядов. На Чукотке же был развёрнут и ракетный полк с ракетой Р-12. Позже всё зто было ликвидировано.

Вот такая история. Хотите — верьте, хотите — нет.

1963 г. стал годом практической реализации и внедрения в жизнь опыта, приобретённого РВ при участии в стратегической операции «Анадырь».

В феврале в связи с новой организационно-штатной структурой в полку были проведены организационные мероприятия :

— был расформирован дивизион транспортировки и заправки ракет . Отделения заправок со штатной техникой вошли в состав стартовых батарей, образовав четвёртые заправочные отделения;

— для транспортировки ракет и КРТ (со станции выгрузки и между дивизионами) была сформирована батарея подвоза (командир батареи В.Г. Тучков), с двумя отделениями: отделение подвоза ракет и отделение подвоза КРТ;

— в стартовых батареях были сокращены офицерские должности : в стартовом отделении — техник по наводке; в электроогневом — техник борта, (значительно позже, где то в 70 годах, был сокращён и техник двигательного отделения).

Встал вопрос о перераспределении функциональных обязанностей в составе боевых расчётов и подготовке солдат и сержантов к работе за офицеров. Новая организационная структура стартовых батарей, изменение исходного состояния заправочных средств (они были размещены на БСП дивизионов) предусматривали и изменение временных нормативов по подготовке ракет к пуску. Стартовые батареи приступили к отработке задач по сокращённым графикам. Здесь уместно напомнить, что в конце 1962 г. в группе по разработке штатов в Главном штабе РВ участвовал командир 5-ой батареи А.М. Платков;

— в штат управления наземных дивизионов была введена должность заместителя командира дивизиона . В первом дивизионе был назначен Б.К. Тырцев, во втором — Е.И. Лысиков, занимающий до этого должность начальника штаба дивизиона.

— в Вооружённых Силах был организован приём на военную службу женского контингента . В полк прибыло около 70 человек в возрасте 19-23 лет из военкоматов Латвии и Литвы. Все они прошли курс молодого бойца в Добеле-2, приняли присягу и были распределены в штабы, на пункты связи, медпункты и в тыловые службы.

Весной 1963 г. в целях повышения живучести наземных пусковых установок, в соответствии с распоряжением ГШРВ о более широком использовании подвижных свойств ракетного комплекса Р-12, в полку была проделана большая работа по рекогносцировке, выбору , согласованию с местными органами и утверждению запасных полевых районов (ЗПР) .

Было выбрано по одному ЗПР для первого и второго дивизионов.

ЗПР 1-го дивизиона располагался в лесном массиве в районе населённого пункта Аннениеки, в 25км. от основного позиционного района (ОПР), справа от трассы Добеле — Лиепая (Салдус). ЗПР 2-го — за станцией Гардене в 45км. от ОПР.

Были определены места стартовых площадок для каждой батареи, оборудованы подъездные пути. Сложней всего было во 2-ом дивизионе, так как на маршруте движения колонн были крутые повороты, и сужение проезжей части дорог (особенно при въезде в Тервете). В районе станции Гардене надо было преодолеть мост и железнодорожные пути. На стартовых площадках были вырыты аппарели для размещения агрегатов наземного оборудования, окопы по периметру. Эти работы были проведены ББО полка.

В штабах полка и дивизионов, совместно со службой главного инженера полка были произведены все расчётные данные (графики) по выполнению дивизионами задач из ЗПР. Расчёты ОПД дивизионов подготовили полётные задания для возможного пуска ракет.

К июлю ЗПР были подготовлены . К этому времени стартовые батареи уже были укомплектованы сборно-разборными стартовыми площадками СП-6 и кранами для их установки (по два крана на дивизион). В каждом дивизионе в ОПР была оборудована учебная площадка для тренировок стартовых батарей по установке СП-6 и пусковых столов.

С водительским составом и офицерами были проведены марши с отработкой дисциплины марша (скорость, интервалы между машинами и колоннами) и способов управления колоннами на марше. Были проведены инструктажи по особенностям маршрутов движения.

В июле 1963 г. командующим армией генерал-полковником Ф.И. Добышем, при участии представителей ГШРВ, с полком было проведено опытное учение на тему «Управление ракетным полком при нанесении ядерного удара в начальный период войны из ЗПР».

На учение привлекались: управление полка (командир полка полковник Данильченко), первый дивизион (командир дивизиона майор Марков), второй дивизион (командир дивизиона майор Пармон), подразделения обеспечения. Это было не только первое учение такого рода в РВСН, но и, вообще, первый одновремённый выход 8-ми стартовых батарей полка в ЗПР. Марш совершался батарейными колоннами.

В ходе 10-ти суточного нахождения в ЗПР производились фортификационные и маскировочные работы, стартовые батареи неоднократно проводили тренировки по установке СП-6, уточнялись временные параметры по выполнению тех или иных действий. Большое внимание уделялось организационным вопросам по охране и обороне, соблюдению режима, организации жизнедеятельности в полевых условиях. Всё прошло успешно, однако «мост Шкаликова» запомнился надолго.

По окончании учения командующим был проведён разбор. Опытное учение показало необходимость совершенствования маршевой и полевой выучки личного состава, проведения систематических тренировок по установке СП-6, более качественного решения вопросов обеспечения жизнедеятельности и службы войск. Одним из выводов учения было то, что крупногабаритную технику, в силу ходовых особенностей, не целесообразно перемещать в составе батарейных колон. В будущем перемещение дивизиона в ЗПР осуществлялось отдельными колоннами: колонна батарейной техники, колонна установщиков, колонна заправочной техники, колонна с боезапасом.

На основе выводов учения в РВ были заложены основы выполнения боевых задач ракетными полками с полевых боевых позиций. Было разработано и введено в действие Наставление по занятию полевых районов наземными дивизионами, имеющих на вооружении ракеты Р-12 .

После проведения опытного учения по выводу дивизионов в ЗПР, перед полком была поставлена новая, не менее ответственная задача — направить на 4 ГЦП МО Капустин Яр один дивизион в составе 4-х стартовых батарей с одним комплектом батарейной техники, одного отделения проверок ракет от технической батареи и одного стыковочного расчёта от ртб. Стартовым батареям принять участие в опытном испытании по отработке порядка проведения занятий на боевой ракете с её многократной заправкой и сливом КРТ.

Поставленную задачу должны были выполнить 1, 2, 3 и 4 стартовые батареи первого ракетного дивизиона (командир дивизиона майор Марков). Общее руководство возлагалось на командира полка полковника М.П. Данильченко.

В более доступной форме задача заключалась в следующем: 2-я, 3-я и 4-я стартовые батареи должны поочерёдно провести условные пуски с реальной заправкой боевой ракеты окислителем и горючим с последующим их сливом.

После каждого слива и снятия ракеты с пускового устройства отделение проверок должно было провести профилактику ракеты и подготовить её к последующим занятиям очередной батареей.

1-я стартовая батарея (командир батареи Г.С. Тарабан) должна была провести реальный учебно-боевой пуск, выполнив все операции по подготовке ракеты к пуску в полном объёме. Правда, более конкретная задача была поставлена только по прибытию на полигон.

А в конце июля началась интенсивная повседневная подготовка стартовых батарей на учебной ракете. Был скомплектован один комплект ракетной батарейной техники, подобран ЗИП и дополнительный резерв техники. Все агрегаты подверглись углубленному техническому обслуживанию. Был произведён большой объём работ по комплектованию, упаковке и подготовке к погрузке различного рода имущества, материальных средств для обеспечения жизнедеятельности дивизиона на полигоне. Везти с собой приходилось всё: пиломатериалы, фанеру, скобяные изделия, колючую проволоку, дрова и, конечно же, «разменную монету» — спирт. Были заготовлены каркасы для лагерных палаток, лежаки, разборные туалеты, караульные грибки и т.д. Проверялось укомплектование вещевого имущества и предметов личной гигиены. Личному составу были сделаны необходимые профилактические медицинские прививки.

В назначенный срок эшелон из 20 (?) единиц подвижного состава: штабной — пассажирский вагон, крытые вагоны — теплушки для личного состава, полувагоны — для имущества и полевых кухонь, платформы — для техники, двинулся в путь со станции Гардене.

Эшелон шёл по маршруту: Гардене — Саратов — далее, переправившись на левый берег Волги — Красный Кут — Эльтон — Верхний Баскунчак — Капустин Яр — 70 площадка. Через 7 суток эшелон прибыл на железнодорожную станцию «87км.» Приволжской железной дороги, которая примыкала к железнодорожной сети 4 ГЦП. Произвели переформирование.

И через некоторое время мотовоз уже двигался по единственной железнодорожной колее к месту выгрузки. Первое, что поражало — это абсолютно ровная степь, которая простиралась по обе стороны пути.

Примерно через два часа эшелон прибыл на площадку разгрузки. После разгрузки, сдачи вагонов и оборудования представителю железной дороге, был совершён марш на временную стоянку 70 площадки, указанную квартирьерами. Офицеров и сверхсрочников разместили в щитовом общежитии, питание — в военторговской столовой, где приходилось выстаивать длинные очереди. Личный состав был размешён в лагерном полевом городке в армейских палатках, техника — в полевом автопарке. Питание из походных кухонь. Воду возили водообмывщиком из реки Ахтуба. (Уже при дальнейших приездах боевых расчётов на полигон, начиная с 1966 г., личный состав размещался в казармах, питался в полигонной солдатской столовой. Ракетную технику получали на полигоне)

Началась подготовка к проведению испытания, но предварительно надо было выполнить определённый объём хозяйственных работ. Таков был порядок. Без подобных отработок не обходился ни один расчёт, прибывающий на полигон. Эта «традиция» сохранилась на все последующие годы. Параллельно готовились к сдаче зачётов инструкторской группе полигона. Это была не менее сложная задача, и приходилось порой «откупаться» спиртом. (По прибытию на полигон, была команда — сдать привезённый спирт. Часть пришлось сдать, но большую часть удалось спасти, спрятав канистры под полом в секретной части, которая размещалась вместе со штабом в щитовом сооружении полигона).

После сдачи зачётов, было определено место старта, куда была вывезена вся батарейная техника. Были получены боевая ракета и КРТ. Всё после проверок было сосредоточено на стартовой площадке.

Надо сказать несколько слов и о работе штаба дивизиона. Было отработано и оформлено большое количество документов, о существовании которых было не известно:

— составлены списки всего личного состава, прибывшего на полигон. Составлены списки на оформление временных пропусков на 10-ю площадку (центр полигона) и на другие площадки (склады);

— разработаны проекты приказов на получение и транспортировку боевой ракеты и КРТ,

— составлены списки личного состава, остающегося на стартовой площадке в различных степенях готовности и в бункере пуска в момент пуска ракеты;

— составлен план и схема эвакуации техники и личного состава с повремённым графиком эвакуации.

Помимо всего этого штаб в пути следования занимался многочисленными переадресовками эшелона, организацией караульной и комендантской службой в пути и на стоянках, организовывал взаимодействие с военной комендатурой на железнодорожных станциях по пополнению необходимых запасов продовольствия и воды, организовывал учебный процесс. Уже на полигоне штаб решал вопросы организации караульной и комендантской службы на стартовой площадке, обеспечивал работу ОПД и решал вопросы по обеспечению жизнедеятельности.

Итак, все теоретические зачёты сданы, рабочая документация отработана, техника готова. Началась боевая работа. 2-я, 3-я и 4-я стартовые батареи со своей задачей справились, получив отличные оценки. Приступила к подготовке и проведению учебно-боевого пуска последняя — 1-я батарея. Всё шло по плану. Личный состав, не участвующий непосредственно в подготовке ракеты к пуску, был эвакуирован на пункт эвакуации. Все пристально вглядывались в точку местности, где должна была стартовать ракета. Напряжение всего личного состава достигло апогеи.

Возможно, этому моменту подходит такое четырёхстишье:

Заправлена ракета, конечно, не водою,

И кнопку пусковую давно пора нажать,

Давай-ка, друг, мы отойдём в сторонку,

Ах, хоть бы улетела, не дай бог нам опять сливать.

Аварийный пуск

Время шло медленно. И, наконец, вырвалось пламя, ракету окутало парами окислителя, дымом сгоревшего топлива. Послышался оглушительный грохот. Многие это видели впервые.

Ракета медленно оторвалась от пускового устройства и ушла ввысь. Но…., поднявшись на высоту около 1000 метров, ракета зависла и упала на землю, поразив «цель» — кошару для овец.

Сразу же начала работать комиссия по выявлению причин аварийного пуска. Была изъята и опечатана вся рабочая документация и отдельная техника. В первую очередь начали трясти начальника ОПД ст. лейтенанта Б. Петрашкевича (нашего Пеку), а затем и остальных. Боевой расчёт все технологические операции выполнял под контролем инструкторской группы полигона в соответствии с требованиями инструкций.

Разобрались. Вины личного состава не обнаружили, но оценка батареи только «хорошо». Виновником аварийного пуска признали ракету. (Более подробно смотри В.А. Рылова).

Дивизион в октябре вернулся на постоянное место дислокации.

Госкомиссия по итогам проведенного испытания пришла к выводу о целесообразности создания учебно-тренировочной ракеты (УТР), на которой можно было бы проводить многократные заправки на БСП, не выезжая на полигон.

В августе в штаты каждого ракетного дивизиона полка вводится инженерно-ракетная служба , возглавляемая заместителем командира дивизиона по ракетному вооружению (главный инженер дивизиона), в составе 3-х старших инженеров:

• по стартовому и двигательному оборудованию;
• по электрооборудованию;
• по заправочному оборудованию — он же инспектор по технике безопасности.

Одновременно с этим в службу главного инженера полка вводится ремонтная мастерская (РМ-61 ). И на её базе формируются ремонтно-технические подразделения, на которые возлагались задачи по освоению технического обслуживания и ремонта агрегатов ракетной техники.

Личный состав РМ-61 размещался в Добеле-2, вместе с батареей подвоза. В 1-м дивизионе, было начато строительство технологического здания. Руководили РМ-61 в разное время Макаров, Тричегруб, Гомонов.

23-24 сентября, с целью ознакомления, полк посетил начальник Тыла Вооружённых Сил СССР Маршал советского Союза И.Х. Баграмян. Особое внимание им было уделено решению вопросов тылового обеспечения и взаимодействия с тылом ПрибВО.

30-го сентября заступил на боевое дежурство 3-й шахтный ракетный дивизион (командир дивизиона майор Ю. П. Потапов) в составе 3-х ГПП с 4-мя шахтными пусковыми установками с ракетой Р-12У.

Хотя мало кто знает, что не так всё было гладко. Комиссию ГШРВ по приёму дивизиона возглавлял офицер ОУ полковник И.Ф. Николаев (будущий заместитель командира 29 ракетной дивизии). Он поначалу сделал заключение о неготовности дивизиона к несению боевого дежурства, хотя основные недостатки, выявленные комиссией, носили характер строительно-монтажных недоработок.

Командирами 3-го дивизиона были: Антропов (1960-1962 г.г.), Ю.В.Потапов (1962-1971 г.г.), А.Д.Краснов (1971-1973 г.г.), Усыченко (1973-?)

Более подробно с организационной структурой 3-го дивизиона можно ознакомиться, прочитав воспоминания офицеров 3-го дивизиона. (см Козлов).

В дополнение нужно отметить, что шахтные пусковые установки хотя и считались сооружением многоразового использования, но оказалось, что после каждого пуска необходимо было проводить массу ремонтно-восстановительных работ продолжительностью в несколько суток. Поэтому шахтные комплексы с БРСД Р12У в реальных боевых действиях рассчитывались всего на один залп. Но, тем не менее, во всех разрабатываемых в дивизионе документах фигурировали второй и третий пуски. Ракеты 2-го пуска реально хранились в хранилище на БСП первого дивизиона, 3-го — на БСП второго.

С заступлением 3-го дивизиона на боевое дежурство полк приступил к несению боевого дежурства 12-ю боевыми расчётами, из которых — 8 с ракетой Р-12 наземного варианта и 4 с Р-12У шахтного варианта.

15 декабря для обеспечения радиосвязью 867-го и 307-го ракетных полков был сформирован отдельный совмещённый ПДРЦ с дислокацией при 307-м полку (Елгава).

Первая чеченская война характеризовалась не только противостоянием военных группировок, но и противостоянием информационным. Но если в первом случае все развивалось по правилам ведения боевых действий (либо по правилу уличной драки), то определить принципы ведения информационной войны было практически невозможно. В информационную войну включились не только вооруженные группировки федералов и боевиков, она стала предметом усилий политиков Чечни и Кремля. Поднятые со дна бытия ил и песок стали средой обитания групп, группировок и всех заинтересованных лиц. Провозглашенный принцип самоопределения - «берите суверенитета, сколько сможете проглотить» - сбил ориентиры. Топор, подложенный под компас политической жизни, заставил метаться стрелку хаотично и бессмысленно. Еще в 1991 году появление в Чечне российских политиков с невнятными декларациями, непроработанными подходами, как в отношении обустройства России в целом, так и Чечни в частности, в конечном итоге привело к полному хаосу и сумятице. Мы можем сколько угодно ругать средства массовой информации за то, что они вносили диссонанс в действия российских властей, и, наверное, мы были бы правы, если бы не одно обстоятельство. Ни в 1991 году, ни позже политическое руководство страны было не в состоянии сформулировать ясную и четкую позицию в отношении Северного Кавказа. Политическая элита, так или иначе решавшая вопросы Чеченской Республики, была фактически расколота. Ее представители нередко занимали прямо противоположные позиции. Наиболее последовательные приверженцы территориальной целостности России обвинялись в имперских амбициях, бряцании оружием, тоталитаризме…

Это видели в Грозном. Лидеры Чечни, избравшие путь сепаратизма, видя эту сумятицу, непоследовательность, шараханье, приходили к мысли, что в сложившейся ситуации плодотворно только отделение от России (при этом они не всегда понимали, что это такое) и иного пути нет. Более того, в связи с ухудшающимся социально-экономическим положением они просто не могли не использовать русофобский принцип поиска внешнего врага, внешней угрозы. И чем больше затягивался узел противоречий внутри Чечни, тем воинственней становилась риторика её политиков. Если, конечно, можно говорить о политике применительно к меркантильным планам окружения Дудаева.

Каким бы гнусным и подлым ни был человек, какие бы задачи перед собой ни ставил, он обязательно должен обосновать свои поступки высокой целью. Желательно нравственной.

И чем больше гнусность, тем более великой целью её надо мотивировать. Вор, отбирающий последние крохи у старухи, пытается убедить себя в том, что он реализует «высшую справедливость», следует «высокоморальным» традициям воровского сообщества. Маньяк, убивающий и насилующий женщин, пытается оправдать свой поступок мотивами мести (оскорблением его личного достоинства, достоинства мужской части общества в целом, ненавистью к женскому полу или идиосинкразией к желтому цвету платья, в которое была одета жертва). Под флагом высоких идеалов велись все войны. Крестоносцы уничтожали неверных, пытаясь добиться торжества христианской религии. Под флагом ислама и якобы по воле Аллаха вырезались христиане. До сих пор нет согласия между католиками и протестантами в цивилизованной Великобритании.

Рвутся бомбы на земле Македонии, не затухает пламя войны на Ближнем Востоке… И безусловной мотивацией действий тех или иных поборников справедливости является мотивация религиозная.

В ХХ веке самая кровопролитная война велась под флагом нацизма новой религии новых безумцев. Безусловным обоснованием мировой бойни было Евангелие от Адольфа Гитлера, изложенное в книге «Моя борьба». Даже по прошествии многих лет человечество не может точно ответить на вопрос: ценою скольких жизней и с той и с другой стороны был исчерпан конфликт идеологий?

Как ни парадоксально, но даже после осознания всей преступности нацистских идей их вирусы проникают в сознание и скрываются под личиной гуманизма, патриотизма, борьбы за нравственность, за веру, за свободу.

В 1994 году в Киеве то ли в издательстве «Наука», то ли под его прикрытием издается книга Магомета Тагаева «Наша борьба, или Повстанческая армия ислама». Магомет Тагаев дагестанец, яростный приверженец ислама, самых его радикальных форм. И как многие другие радикалы, ищет в сложных вопросах простые решения. Краеугольным камнем его умозаключений является ярко выраженная русофобия в агрессивной форме. Ход простой: объединить вокруг своей идеи всех врагов России, всего русского. Безусловно, выход книги, и Тагаев этого не скрывает, приурочен к событиям в Чечне.

«Русско-московская империя - это не просто чудовище, которое повинно в гибели целых народов, наций и государств. Это страшное явление представляет непредсказуемую угрозу всей планете. Русская нация - это симбиоз финно-угорских, славянских и тюркских племен, вспыленный в сибирских, среднеазиатских и кавказских анклавах, никогда не имевшая национальной территории и конкретно очерченных национальных границ. Она никогда не представляла собой цельной нации. Она привлекала к себе всю нечисть, что была в других народах, и создавала страшные организации типа охранки, ГПУ, МВД, КГБ, КПСС, армии, ОМОНа, «альфы», «беркута» и т.д. Весь этот сброд и составляет русскую нацию. Нацию душегубов, мародеров, пьяниц, насильников, беспредельщиков и уголовников. Они создали империю, для которой нет другого названия, кроме как империя насилия и зла, империя растлителей, империя душегубов, империя уголовников, империя пьяниц и мародеров, империя - тюрьма, империя - зона! Помните, пока мы не избавимся от русско-московских колонизаторов, мы не сдвинемся с мертвой точки и не очистимся от их вековой скверны!»

Узнаете? С такими лозунгами на территории Западной Европы вторгались армады бронированных чудищ со свастиками на бортах. Молнии Вотана на петлицах солдат дивизий СС - апофеоз войны. И над всем этим безумием чуть видимая, в силу маленького роста, фигурка фюрера, возомнившего себя мессией. Автор никогда не видел Тогаева, но почему-то зримо представляет его таким же тщедушным, мелким, с горящим взглядом неизлечимо больного фанатика. В своей теории он не претендует на завоевание всего мира. Пока ему лишь не нравятся многие нации, но русскую он ненавидит особо.

«Так давайте же избавимся от русско-фашистской диктатуры Москвы и их послушных рабынь - наших национальных коллаборационистов, жалких взяточников, приспешников и сатрапов империи в кавказских регионах.

Так давайте же поставим у власти тех патриотов, которые действительно любят свою Родину и народ, которые близки нам по происхождению и убеждениям.

Так давайте же объединимся и освободимся и создадим новые государства на кавказской земле, государства, окна домов которых не станут дребезжать от каждого кашля и храпа московских самодуров и «сановников», укрепимся в единой конфедерации. Вперед к освобождению, к свободе, к независимости».

«Мы хотим создать великое и могущественное конфедеративное государство на кавказской земле. Разве об этом же не заботились патриоты иных народов мира? В отличие от господствующей нации, мы хотим создать государство на своей земле, при этом не претендуем ни на пядь чужой земли». Русский вопрос, или так называемый вопрос русскоязычных в независимых республиках, - это старая песня, вытащенная из протухших погребов Ивана Грозного, такая же протухшая и слегка подгнившая, как ветчина после смерти Гобсека у Бальзака.

Эта тайная и хорошо инспирированная акция, направленная на захват чужих территорий, которая со времен Ивана Калиты называлась «собирание земель». Из истории известно, как он душил и давил, пил кровь и пот населения прилегающих к Москве территорий (читай: смердов, холопов, рабов), высасывая все до последней копейки для того, чтобы отдать все это сначала главе Золотой Орды, затем хану Большой Орды, затем ханам Казанского, Астраханского и, наконец, вплоть до 1701 года, крымскому хану. Таким образом, прибрав земли свободного Новгорода и Пскова, ему никогда не принадлежавшие земли Вологды, Костромы, Вятки и Рязани и так до бесконечности, получив право получать дань вместо ханов Золотой Орды, русские впоследствии переплюнули и своих «учителей» в обмане, жестокости, коварстве и зле. Хотя они до сих «помнят» о монголо-татарском иге, которого и в помине не было. А страшный симбиоз «монголо-татары» придуман и впервые введен учителем одной из гимназий в России в 1828 году. Не было такого и народа, и ига. Татар всех до одного перерезал ещё Чингисхан, а монгол и вообще не осталось ни одного от четырех тысяч прибывших в Европу. Русские всех нерусских, чтобы не путаться, назвали просто «татары».

Сегодня русские говорят о так называемом возврате «русских земель», а мы объявляем этим подонкам и негодяям о возврате исконно кавказских земель, и, не откладывая это дело в долгий ящик, вы слушайте, а мы расскажем, куда русским необходимо будет отойти в ближайшее время; мы очертим наши границы, которые вы, русские, должны будете чтить и уважать. Вот они, границы, куда должны бегом, бросая все и спасая свою шкуру, уйти русские, вам строго-настрого следует забыть и оставить: Таганрог, который мы построили для уничтожения 624-летнего Крымского ханства и повырезали всю Кубань, вам надлежит забыть Астрахань, бывший Хаджи Тархан, то есть свободный князь. Пусть он будет, как и раньше, свободным городом, который вы, как вандалы и варвары, разрушили ещё в середине XVI века и который вам никогда не принадлежал. Вам придется оставить не только Дагестан, но и все кавказские земли, поскольку завтра поднимется на кровавую и последнюю битву весь кавказский народ, вам следует немедленно, в 24 часа после получения настоящего, оставить Ростов, который вам никогда не принадлежал, оставить названный вами Волгоградом Царицын с его настоящим именем Сары-Тын, ну а границы, которые пока мы вам определяем, следующие. Но помните: пока! Итак, с запада на восток по северной линии - от населенного пункта Кантемировка прямо до населенного пункта Мешковская, далее до населенного пункта Боковская, далее до населенного пункта Советская, оттуда до населенного пункта Добринька, оттуда до Калача-на-Дону, оттуда до города Волгоград, оттуда до населенного пункта Светлый Яр, далее до населенного пункта Ахтубинск и крайняя точка на севере и востоке - озеро Баскунчак.

И не вздумайте хитрить или увиливать, придумывать что-то умное. Предупреждаем, это будет опасно не для здоровья, а для вашей жизни, мы взбаламутим эту тишь и благодать, мы поднимем все народы на борьбу с кровопийцами.

Слышите, Ельцины, Черномырдины, Лужковы, Чубайсы и прочая шваль, Жириновские, Явлинские, Шахраи и Гайдары, коммунисты и демократы, трепещите, мы не только встаем, чтобы освободить нашу землю от вас, но и чтобы наказать вас.

Мы будем зимой и летом, осенью и весной, ночью и днем, утром и вечером жечь, взрывать, резать и убивать, чтобы у вас кровь стыла в ваших жилах от ужасов нашего возмездия.

Чтобы вашего духу не осталось после того, как вы прочитаете то, что мы для вас приготовили, мы найдем вас везде, помните это всегда: убить кровопийцу - значить совершить благое, святое дело здесь и на том свете. Вон из наших земель, и чтобы никогда больше не заикались об Азовском, Черном или Каспийском море. Они никогда не были и не будут вашими, отныне вы не увидите их как своих ушей, а все, что вы оставите, не заменит того долга, который вы нам ещё будете обязаны выплачивать ежегодно до вашего последнего дня.

Как же русские не понимают, что пришел их последний день, что они закончат так же бесславно, как в свое время закончили Рим, Византия, Монгольская и Британская империи! Хватит старых песен о единой и неделимой России. Когда это она была единой? Все её единство заключалось в пьянстве и разврате, воровстве и грабежах, насилии и жестокости».

Совершенно очевидно, что столь яростный призыв есть не что иное, как оскорбление национальных чувств другого народа. Идеология Тагаева, мотивация его идей есть не что иное, как повторение нацистских лозунгов, которые, несмотря на попытки их опровержения официальным Грозным, фактически овладели умами пропагандистов теории независимости.

В отличие от России, дудаевский информационный аппарат не утратил традиций агитпропа. И, безусловно, наиболее талантливым был (и пока остается) бывший комсомольский вожак и партийный публицист Мовлади Удугов.

Все от начала до конца в пропаганде Удугова было густо перемешано ложью, отделить от которой правду было просто невозможно. Он угрожал, он пугал, он нагнетал… Угрозы были одна нелепее другой. Если удавалось, то происшедшие катастрофы декларировались им как акции мщения. Он готов был взять на себя ответственность даже за извержение Везувия… Чем серьезнее становилась ситуация, тем активнее действовала пропаганда бандитов. И она достигала своего результата. Многое из оглашенного чеченским Геббельсом выплескивалось на страницы российских газет. Это раздражало. Раздражало военных, раздражало силовых министров, раздражало президента… «Да что вы, в конце концов, не можете унять нашу прессу…»

Мы неоднократно слышали, и это стало расхожим местом, что в тот период нами прежде всего была проиграна информационная война. Что проигрыш именно информационной войны повлек за собой и военное поражение. Утверждается, что информационное поражение привело к критическому настрою общества к происходящим событиям, что этот настрой заставил власть пересмотреть свое отношение к ситуации в Чечне и перейти к мирному диалогу.

При этом в подобных рассуждениях причина и следствие меняются местами. Какое бы мы ни придавали значение информационному сопровождению, оно вторично. Потому что нельзя выиграть информационную войну, проиграв собственно военную кампанию.

Но такое мнение существует, а потому попытаемся разобраться, почему, при каких обстоятельствах это мнение возникло, на чем оно базируется.

Любая крупная кампания (и не только военная) требует пропагандистского обеспечения. Более того, оно должно начинаться задолго до самой кампании. Перефразируя известное изречение, можно сказать: «Всякая кампания чего-то стоит, если она умеет информационно защищаться!»

В 1994 году этого не было. Да и если честно говорить, то общество просто было не готово к её восприятию. События в Чечне затрагивали интересы ограниченной как по социальному, так и региональному положению группы людей. Более того, все - до 1994 года - происходило как бы с молчаливого одобрения Москвы. Напомню, в октябре 1991 года, фактически сразу после августовских событий, в Чечено-Ингушетии произошел захват власти сепаратистами, были ликвидированы законные органы. К власти пришел режим Джохара Дудаева. Сегодня мы воспринимаем это как точку отсчета всех последующих трагических событий.

Но тогда в жизни народов СССР шла ломка системы. Распад СССР, ликвидация последствий августовского путча, передел сфер политического влияния в Москве и на местах, смена формаций. Наверное, именно поэтому реакция Москвы была противоречивой. То мы пытаемся ввести там ЧП, то делаем резкий откат и выводим войска, оставляя сепаратистам вооружение и технику. К августу 1994 года российская власть понимает возможные последствия, она пытается решить проблему, противопоставляя «официальной» власти неформальных лидеров. Оппозиция режиму Дудаева представляется как освободительное движение. Процессы, происходящие там, подаются невнятно. В том же августе происходят первые вооруженные столкновения в Чечне. И сразу становится ясно, что к радикальным мерам оппозиция просто не готова и не способна. Нужен иной вариант.

Все информационное обеспечение пущено на самотек. Информация о событиях в Чечне подается неосмысленно и невнятно. В это время военное руководство ищет вариант военного воздействия на Дудаева. Без подготовки осуществляется штурм Грозного нашими танкистами. Когда они входили в Грозный, на броне сидела пехота, проводники из чеченцев, которые при первых же выстрелах разбежались, бросив наших танкистов на произвол судьбы. Оставим за скобками вообще разработку этой операции: для всех очевидно, что к ней были привлечены люди, не очень представляющие себе действия вооруженных сил и внутренних войск в подобного рода ситуациях. Но, так или иначе, мы оказались «лицом вниз» и вынуждены были оправдываться перед всем миром? дабы доказать свою логику, правоту через СМИ.

Именно тогда, в ноябре, была предпринята первая попытка создать систему информационного противодействия. Но это уже было поздно. Общественное мнение сформировалось спонтанно и крайне невыгодно для правительства.

Участие российских танкистов в штурме было и причиной и поводом для таких оценок. При этом противниками силовых действий на Северном Кавказе была допущена бестактность к тем, кто добровольно принял участие в этой операции. Их объявили наемниками, хотя, согласно международным конвенциям, наемники - это несколько иное.

И никого из журналистов не интересовало, что каждый гражданин имеет право совместно с органами исполнительной власти принимать меры по пресечению антиконституционных действий тех или иных сил на любой, в том числе и контрактной, основе.

Декабрьская операция 1994 года также началась без пропагандистского сопровождения. И не только пропагандистского… Генеральный штаб оказался неспособен разработать эту операцию в короткие сроки, увязать все нити взаимодействия не только между ведомствами, но и между своими частями и подразделениями. Как у Ярослава Гашека: «Война шла своим чередом, пока не вмешался Генеральный штаб».

Напомню, что декабрьские события проходили накануне католического Рождества. Реакция Запада была своеобразной (он понимал правоту руководства России, боровшегося за территориальную целостность государства): если вы успеете до конца Рождества завершить эту операцию, то мы не заметим, была ли вообще Чечня. Это не удалось. Войска стремились, по команде сверху, быстрее завершить разгром армии Дудаева, это вело и к потерям, и к непродуманным действиям. Результат хорошо известен. И Запад не смог больше молчать, и внутри России общественное мнение, в связи с огромными потерями, оказалось оппозиционным армии и силовым структурам.

Но ситуация, в которой как полагали когда-то - «КГБ мог все», кардинально изменилась. Влияние специальных служб на пропагандистский процесс носило исключительно межличностный характер. Единственным аргументом в споре со СМИ могли быть только неопровержимые факты. Впрочем, тогда лишь некоторые газеты и телеканалы старались им следовать. Большинство предпочитало пользоваться информацией с той стороны. Идти как бы от обратного…

Главной причиной всего этого было одно - непонимание силовыми структурами значения прессы, предвзятое отношение априори ко всем журналистам и нежелание это скрывать.

В представителях прессы военные в зоне боевых действий видели врагов, действия которых и привели к развязыванию войны. И независимо от окраски издания, его желания или нежелания вести «позитивную пропаганду» каждый представитель журналистского корпуса воспринимался как лазутчик.

«Я с вами не желаю разговаривать», - нередко бросал генерал Квашнин досужим корреспондентам. Они ему платили тем же. Вопрос взаимоотношений власти и прессы становился тогда темой дня.

В самый разгар боевых действий к автору этих строк обратился московский журналист К., который попросил протежировать освещению ситуации с позиций федеральных сил. Ему был выдан документ если не предписывающий, то обращающий внимание на необходимость помощи этому журналисту в сборе материалов.

Вернувшись через несколько недель, он рассказал о том, что ему довелось испытать. После первого же контакта с нашими десантниками он был задержан. Его поместили в сырой подвал и дважды «выводили расстреливать»! Понятно, что после такого обращения ни о каком творческом сотрудничестве с федеральными войсками речи не было.

В разгар первого наступления на Грозный группа офицеров ЦОС ФСБ пыталась помогать российским журналистам. Но даже им, людям в погонах, было сложно появляться рядом с войсками с видеокамерой в руках. В Моздоке при съемках прибытия войск была разбита видеокамера, которой снимал… заместитель начальника ЦОС ФСБ полковник А. Зданович.

Сами журналисты могли бы привести множество таких примеров. Что надо было сделать, чтобы изменить ход информационной войны? Ведь никакие усилия Москвы, никакие директивы и приказы не могли решить проблему.

Примечательно, что по этому вопросу директор ФСК С. Степашин пригласил одного крупного медиа-магната, с которым хотел определить правила игры. И у одного и у другого на руках были свои козыри. Важно было дистанцироваться от ведомственных подходов, чтобы выйти на оптимальную схему взаимопониманий. Собственно, об этом и шел разговор за закрытыми дверями. И один и другой понимали, что информационную ситуацию необходимо менять. Важно было определить как. Отсутствие единого информационного центра, где сосредоточивалась бы вся информация, имело серьезные последствия. Создавалось впечатление сплошной лжи.

Информация, распространенная одним ведомством, не подтверждалась другим, опровергалась третьим. Обзванивая своих контрагентов, журналисты пытались «расцветить» краткую информацию агентств собственными подробностями. Но что могли сказать в МВД об операции, проведенной ФСБ? Могли ли знать в ЦОС ФСБ о потерях МВД или о заявлении министра обороны? Это бесило журналистов, которые искренне полагали, что в «горячих цехах» тайн друг от друга нет. А они были…

И ФСБ, и МВД, и Министерство обороны на информационном поле играли свою игру, нередко по своим правилам, рожденным обстановкой нервозности вокруг главных фигур. Манипуляторы в Кремле, в непосредственной близости от «всенародно избранного», дергали за ниточки, создавая атмосферу неуверенности глав ведомств в завтрашнем дне. «Борис Николевич, что-то уж больно Степашин разговорился… Борис Николаевич, смотрите что пишут о Ерине… А Грачев…» Закулисные интриги вокруг силовиков носили перманентный характер. Откровенные «наезды» зачастую разрабатывались в Кремле: «На то и Коржаков за стенкой, чтобы министр не дремал…» У начальника СБП была совершенно отвязанная, как сейчас говорят, команда… Им все было «божья роса».

А потому пресс-службы МВД, ФСБ и кое-кто в Министерстве обороны (пресс-секретарь Грачева Агапова больше вредила, чем…) стремились максимально укрепить авторитет своего шефа, не дать мракобесам в Кремле понизить его рейтинг в глазах президента. Результат известен нескоординированность действий приводила к ещё более тягостным последствиям.

Фактически шла борьба не против пропаганды Удугова, а против пропаганды своих коллег.

А Удугов всегда был один. Его никто не опровергал, никто из своих не вступал с ним в полемику. Кроме противоположной стороны, которой самой бы разобраться….

Великие говорили «У победы много отцов, поражение всегда сирота». Так было и тогда. Как только ситуация на бранном поле менялась, менялась она и на не менее «бранном» поле информационном.

Самым, пожалуй, острым был в тот период вопрос оглашения наших потерь.

Существует несколько точек зрения на этот счет, и все они имеют прямое отношение к информационному обеспечению кризисной ситуации.

Первая, которой придерживались наши военные, почему-то ссылаясь на западный опыт, - потери никогда не называются. Однако тезис не состоятелен, так как потери, например в США, можно скрыть не более двух часов. Во время войны в Персидском заливе погибло 90 человек. Во время косовской операции 1 летчик (и то не в боевых условиях). Впрочем, законы прошлых войн были именно такими - назывались исключительно потери противника и никогда свои. Но мы живем в эпоху новых войн. Общественное мнение является мощным и весьма действенным фактором. И потому, наверное, было бы целесообразно вспомнить свою историю.

Во время Первой мировой войны в России не только назывались потери, но и публиковались списки погибших, в том числе от ран. В ряде случаев давались описания обстоятельств гибели и совершенного подвига. Это было не только в высшей степени корректно по отношению к погибшим, но и в ряде случаев играло роль мобилизующего фактора при наборе в армию. В нашем же случае сдвинуть с мертвой точки эту проблему было практически невозможно. И это понятно, ведь за несколько дней января 1995 года практически вся майкопская бригада превратилась в груз «200».

Безусловно, для журналистов, которые формируют общественное мнение, важно своими глазами увидеть происходящее, получить информацию из первых рук. Но что бы они ни увидели, все равно информация будет неполной. Ведь солдат видит ситуацию со своей точки зрения, офицер - со своей, Москва тем более со своей. Журналист принимает (или не принимает) точку зрения тех, кто её излагает.

В том же 1995 году в подвалах Дудаева был обнаружен любопытный документ, по поводу которого до сих пор не утихают споры - о получении ДГБ (Департаментом госбезопасности ЧРИ) больших сумм денег для работы с журналистами. В самом документе не содержится никакой информации о том, что значит «для работы» (подкуп, взятки?). И тем не менее шум пошел великий. Особенно ярились обласканные ТОЙ стороной журналисты… Представители незаконных вооруженных формирований создали им такие условия работы в зоне своего влияния, что они возвращались оттуда просто очарованными. Для работы с журналистами дудаевцы не жалели ни времени, ни сил, ни денег. Сколько бы сегодня ни опровергали факты подкупа журналистов той стороной, действительность опровергнуть трудно.

Человек слаб, иногда алчен, и журналисты, как часть человечества, не лишены подобных пороков. И хотя каждый пытается их скрыть, ударяя себя в грудь и громко восклицая: «Кто докажет, что я брал деньги!» - общественное мнение обмануть трудно.

К счастью для этой братии, никто и не собирается доказывать их нечестность. Во-первых, никакой правовой перспективы это не имеет. Журналист не должностное лицо, и сколько бы и от кого он ни брал, деяние не становится уголовно наказуемым. Во-вторых, любые доказательства «коррумпированности» отдельных особей будут подвергнуты сомнению всей корпорацией из солидарности. В-третьих, общество и без этого имеет свой взгляд на то, что происходит на информационном поле, и дополнительные аргументы ничего нового не добавят.

Однако не могу не рассказать о следующем: в период первой кампании некто с той стороны, наверное желая погреть руки, через посредника пытался продать ФСБ видеопленку с актом передачи журналисту денег. Запрошенная сумма была для ФСБ неподъемна - 10 тысяч долларов. Посредник привез пленку и, что называется, не выпуская из рук, дал посмотреть. Мизансцена, снятая скрытой камерой, была не художественна, но убедительна. Удугов вручает конверт с деньгами человеку (кстати, очень узнаваемому), работающему на одну из крупных газет. Для пущей важности он требует, чтобы тот деньги пересчитал. После этого обсуждается тематика дальнейших публикаций.

Стало ясно: так просто они наличных никому не давали. Все - от казней до подкупа - бандиты фиксируют на пленку. В первом случае для устрашения, во втором - для шантажа.

В прошлую кампанию даже подлинный документ с подписью Джохара Дудаева о выделении средств для работы с журналистами подвергся сомнению. Но факт остается фактом. Деньги выделялись, и немалые. Безусловно, что их распределение носило дифференцированный характер и наличные получали только беспринципные и алчные. Сумма в полтора миллиона, запрошенная Гелисхановым для работы с журналистами, скорее всего, в большей своей части была традиционно присвоена. А в меньшей части?

Понятно возмущение сильных и мужественных профессионалов, которые после таких подозрений пытаются рассказать правду о войне.

Нетрудно заметить, что на передовой работают представители наших ведущих агентств, у которых уже сложились свои взаимоотношения и с командирами, и с солдатами, и подача информации во многом диктуется этими отношениями.

Мой старый приятель - профессиональный оператор Си-эн-эн Юрий Романов в своей статье «Школа выживания» очень точно сформулировал задачи репортера в «горячей точке», посмотрев на ситуацию «с той стороны».

«По прибытии на позицию камеру нужно вынимать из кофра только после того, как прошло знакомство с самым старшим по званию на этой конкретной точке, предъявление «верительных» грамот: удостоверений, аккредитаций и получено «добро».

Если такового не получено, нужно сделать вид, что не очень и хотелось, что, несмотря на запрещение снимать, ты испытываешь именно к данным действующим лицам (солдатам, офицерам, боевикам - ненужное зачеркнуть) самые теплые, самые нежные чувства.

Хорошо также иметь при себе запас свежих газет, сигарет, бутылочку водки. Это патриотично и воспринимается благосклонно. После того как обстановка разрядится, можно доставать камеру. Этот момент определяется каждым оператором или фотографом индивидуально и отделяется от момента прибытия пятью минутами или несколькими часами. Это уже зависит от ситуации и умения журналиста ладить с людьми.

Вообще, вопрос возлияний в боевой обстановке заслуживает отдельного рассмотрения. К возлияющим собеседникам следует относится терпимо, к возлияющим коллегам - резко отрицательно.

Старайся, чтобы человек подверженный не попал случайно к тебе в напарники. Если это несчастье произошло, время пребывания на «передке» сократи до минимума.

Запомни, что если ты мягко откажешься выпить с гостеприимными хозяевами, сославшись на любую причину, даже на собственное нездоровье, окружающие это всегда поймут и уважения к тебе не убавится, но если ты заглядываешь в глаза, ожидая, когда начнут наливать, ты сильно осложнишь (может быть, сократишь) себе жизнь.

Лучше наливай сам, но не пей. Вопрос взаимоотношений пьяного офицера с трезвым солдатом - на совести этого офицера. Но когда в боевых порядках шатается пьяный журналист, дыша перегаром на солдат, которым, кстати, тоже хочется, он вызывает у окружающих смесь отвращения с завистью… Ничего положительного.

В этом вопросе сколько людей - столько и мнений. Мнение многих (слишком многих) поклонников «зеленого змия» узнать уже не придется…

Камера в работе, о тебе все забыли и занимаются своими делами. Солдат в окопе слишком озабочен тем, чтобы самому не попасть под пулю, чтобы обращать внимание ещё и на тебя, поэтому спустя достаточно короткое время у тебя появляется возможность работать относительно спокойно.

Желательно соблюдать все тот же принцип - съемки «с пяти точек». Но «пятая точка» находится за бруствером. В том случае, если этот бруствер расположен достаточно далеко от линии соприкосновения с противником, можно рискнуть зайти за него, чтобы снять фронтальный план.

Но тут следует иметь в виду наличие у противника незнакомых снайперов, поэтому лучше этого не делать.

Общий план, средний, несколько крупных планов. Руки, сжимающие оружие, глаза, напряженно вглядывающиеся в пространство…

Следует иметь в виду, что вероятность сделать хорошую «картинку» непосредственно на передовой под обстрелом практически равна нулю, если ты, конечно, не член клуба самоубийц. Как правило, гениальный кадр получается случайно.

Случайно ты оказался на этом месте, случайно в этот момент у тебя работала камера, случайно именно на это место прилетел снаряд (пуля, мина, авиабомба), случайно после этого остался жив. Оглянись и спокойно подумай: «Повезло!»

Потом ты много раз дома прокрутишь эту картинку, а между лопатками будет ползти струйка холодного пота от запоздалого страха. В момент съемки тебе было некогда бояться. Ты думал об освещении, о композиции кадра, и чтоб не наклонился горизонт, и о том, что нужно снять ещё и крупные планы для перебивок…

Случай, везение на войне - вещь не последняя. И хотя рассчитывать на случай - глупо, для того, чтобы ухватить за хвост удачу, ты и твоя камера должны быть, как юные пионеры - «Всегда готовы!».

Любой оператор может вспомнить, сколько раз он был готов рвать на себе волосы, когда в разгар съемки вдруг отключалась камера оттого, что забыл проследить за напряжением батареи или кончилась кассета. Было и так, что следил за событием в видоискатель камеры, забыв при этом нажать на кнопку «пуск». Вообще, вероятность наткнуться на хорошую картинку при бесконечно большом числе повторений, в нашем случае поездок в «горячие точки», естественно, возрастает, как, впрочем, возрастает и вероятность попасть под колесо судьбы. Как говорят: «Повадился ковшик по воду ходить, тут ему и голову сложить…»

Во время работы в «горячей точке» хорошо бы иметь смелого и осторожного напарника, у которого в моменты твоей съемки голова крутится на 360 градусов и который ведет все переговоры и отвечает на все вопросы, которые некстати возникают у окружающих. Из них самый распространенный: «Кого вы представляете?» И не дай бог ошибиться в выборе газеты или телепрограммы. Если издание или телеканал слишком политизированы и поддерживают какую-то одну сторону в конфликте, то ошибка в выборе смертельно опасна, она может стоить головы.

Я, возможно, выражу крамольную мысль, сказав о том, что только в одном случае из десяти журналисты становятся жертвами роковой случайности, а в девяти случаях репортеры гибнут или попадают в неприятности из-за собственного непрофессионализма. В каждой работе есть правила дорожного движения, техники безопасности, которые необходимо соблюдать. Правда, в нашем случае сначала их надо для себя написать.

Никогда и никому не придет в голову сунуть пальцы во вращающийся шпиндель токарного станка или под зубья циркулярной пилы. Или поехать на машине по встречной полосе движения.

Зачем же совать голову в шестеренки огромной государственной машины? Чтобы потом кричать о том, что тебя ненароком или намеренно придавило? Все эти детские крики - твой прежде всего непрофессионализм.

Армия - это смертельно опасная часть государственной машины. Она опасна прежде всего для самой себя, для всех частей, её составляющих, для солдат, офицеров и, естественно, для тебя - чужака. Опасна не только смертоносным оружием, но и наличием «человеческого фактора». Оружие само не стреляет. Нужен палец, чтобы нажать на кнопку, гашетку или курок.

При всем моем уважении к «верхнему» журналистскому образованию, в «горячих точках» что-то мало попадалось выпускников престижных журналистских вузов. Может быть, мне просто не везло или у них есть какие-то другие, не менее «горячие» точки?.. Но ведь кто-то должен показать людям все многообразие ужасного лика войны.

Для этого не всегда обязательно быть на передовой. Твой окоп может быть где угодно…

Но тебя все-таки занесло на передовую. Тебя предупреждали!!!

Как правило, большинство редакций испытывают некоторый дефицит сумасшедших репортеров, готовых не просто «трое суток шагать, трое суток не спать», а шагать и не спать под пулями. И они готовы предоставить тебе «крышу», свое краткосрочное удостоверение в обмен на «несколько строчек в газете». А если тебя знают, то и командировочных немножко подкинут».

Короче, «а ля гер ком а ля гер» На войне, как на войне.

Подняли флаг. Чайки кричат и летят прямо к нам над заливом.

Кока – убью!

Вновь пищевые отходы с бака он вывалил им.

(Народное творчество. Говорят – хокку (хайку) в японском стиле. Не знаю – не специалист…)

Серое утро в линялых тонах. Недовольный туман мохнатым зверем уползал, прижимаясь к зеркалу моря. Заспанное солнце едва пробивалось сквозь рваную, грязную вату облаков. Шесть «пиков» «Маяка», разнесенных над дремавшей между грозными сопками извилистой губой, задорный сигнал горна, отрывистые слова команды, раскатившиеся по кораблям стальными шариками: «На флаг и гюйс – смирно!!!». На флагштоках заполоскались флаги экипажи бодро разбежались по боевым постам. На бригаде начинался обычный день.

Сопки над заливом уже местами украсились, и тут, и – там, золотом берез и багрянцем рябин. Будто кто-то невидимый небрежно, походя, мазнул малярными кистями, примеряясь к большой работе. «Уже скоро осень!» – говорили деревья с грустью, приветственно кивая прилетевшему с моря влажному ветру. А еще вчера они были зелеными-презелеными и обещали еще несколько недель скупого, капризного, полярного, но, все-таки – лета. И вроде бы оно – впереди. Но, похоже, опять – обманули!

Под сопками, в большой чаше древнего залива, виднелись стремительные силуэты кораблей, окрашенных в родной шаровый цвет. Их курносые форштевни задиристо приподняты, и внимательно смотрели на выход из Противосолнечной губы. Сторожевики, отдыхая от плаваний, прислонившись к свежевыкрашенным причалам (МИС, наконец-то, постарался!), спокойно покуривают трубки газоходов, гремят дизель-генераторами.

Сизый дым ветер тащит на сигнальный мостик, задувает на ходовые посты сквозь отдраенные стальные двери. По палубам звучат команды старпомов, усиленные ГГС – проворачивание, однако, флотский старый ритуал! Скорее небо упадет на землю, чем его отбросят, как ненужный – пока не спишут с флота последний корабль, на котором еще служат люди…

Палубы трудяг-кораблей покрыты испариной конденсата, который оставил на память тот самый утренний туман. Через несколько минут ветер и солнце скроют эту его визитную карточку.

На кораблях главенствует привычный – для нас – и резкий – для всех остальных запах железа, соляра и… черт знает еще, чего. Весь этот букет заставлял жен морщить свои носики, упорно выветривать и выпаривать наши синие кителя и черные шинели и тужурки, рабочие куртки, стирать кремовые рубашки с применением разных дезодорирующих средств… А мы всю жизнь жили во всем этом – и ничего! Давно ли это было, а теперь уже наступает время, когда опытные командиры кораблей кажутся тебе юными курсантами. Когда-то такая фраза казалась нам смешной…

В кают-компании «Дерзновенного» собирались на утренний доклад офицеры штаба соединения, занимая свои привычные места и весело переговариваясь. Сусанин, штурман одного из кораблей, временно подменяющий своего ныне «морячащего» флагманского, вывесил карту погоды, всю в наступательных стрелках и линиях стремительных циклонов и изувеченных овалов вальяжных антициклонов.

– И – чё? – с надеждой спросил у штурмана замкомбрига Алексей Михайлович Громяковский.

– До той недели – дождь, ветер северо-западный, в порывах до 17. Где-то так, а может и больше, циклонище такой раскудрявый с норд-веста к нам прется! Достанется нашим, если вернуться не успеют! – занудным голосом отвечал Сусанин.

– Спасибо, родной, утешил! – кисло «поблагодарил» его Михалыч.

– А снег будет? – раздалось откуда-то сзади.

– Ага, грибной… – оправдал ожидания мрачноватый сегодня штурман. От наступившего дня и близкого общения с комбригом он ничего хорошего не ожидал, и внутренне молился о скорейшем возвращении своего флагманского. Хорошо было хитрому Поморину – он-то знал наперед самые дурацкие вопросы, которые может задать комбриг, природное любопытство создало в его памяти обширный архив разных штурманских баек, топонимических легенд. В нужный момент всем этим – вместо лапши – он увешивал уши всяких начальников и прочих мужчин и женщин, извлекая подходящий материальчик. Срабатывало – без замечаний!

Александру Ивановичу Сусанину до этого было далеко… впрочем, он об этом даже не задумывался – насколько далеко! Хватит того, что с фамилией повезло – как раз для штурмана, слава Богу еще, что не Иван, а Иванович… и так каждый раз уже ехидно спрашивают, а не родственник ли он ТОМУ САМОМУ, тоже, вроде бы, из костромских, кстати…

– Да-а, – скептически протянул Ф-трепло Вадим Судаков, – накрылись выходные женским… хм, медным тазом! Унылая пора… стоял сентябрь, блин, у двора… почти… да, не май месяц, как тонко замечено!

Ну уж и трепло – просто иногда так шутили – правильно было: Ф-3-ПЛО, флагманский специалист по минно-торпедному и противолодочному оружию – значительная и уважаемая должность на противолодочном соединении.

Соответствуя своей хищно-рыбной фамилии, Вадим был страстным рыбаком, а на быстрой речке недалеко от Обзорнова уже вовсю шла сёмга и на хитрую блесну попадалась приличная горбуша. Килограмма на полтора-два. Опять же – самое время на «муху» половить. «Ничего, доживем до субботнего вечера – там посмотрим!» – подумал минер, а вслух молвил с глубокомысленным видом:

– Как говорят «аксакалы» нашей бригады, выпившие уже не одну цистерну компота, «Погода бывает трех типов – та, которую получаешь от гидромета, та, которую обещает тебе твой штурман, и та… которая будет на самом деле!».

– Бог не выдаст – пошлет зюйд-вест!

– Ух, ты! Надежда ты наша! Ага! Щас! Два раза! Вот ежели бы наоборот – испоганить погоду – так это – запросто! – скептически возразил флагманский врач.

– Не богохульствуйте, доктор! А не то в море еще отправят… в самый шторм!

– Тьфу-тьфу-тьфу на тебя! Докаркаешься! – шутливо замахал руками бригадный врач Тимофей Фисенко. Ибо штормов и связанных с ними качек доктор не любил! Но героически терпел – служба такая, куда денешься! Да и кто бы его спрашивал, насчет желаний? Опять же – «морские» идут, а получать их «просто так» честному офицеру совесть не позволяла. В те времена, конечно!

Если не кривить душой – комбриг не давал штабным подолгу «осыхать» на берегу. Он сам часто пропадал в морях, любил это дело и оно отвечало ему взаимностью. Конечно, всегда таскал штаб за собой. Нужно же было и в море поговорить с умными людьми? И изодрать кого-то на мелкие тряпочки, хотя бы периодически? Начальник штаба от него не отставал, и обычно наплаванность у флагспецов была покруче, чем у некоторых корабельных офицеров.

– Товарищи офицеры! – это вошел комбриг Огнев, на ходу бегло читая какие-то бумаги, которые ему только что во флагманской каюте всучил вахтенный экспедитор связи. Поздоровавшись, он сходу начал с сакраментальной цитаты:

– Все шло хорошо – пока не вмешался генеральный штаб! Прямо как у Швейка! – сразу же комментировал он прочитанные документы, посвящая офицеров в обстановку: – Короче, как-то недавно высокое начальство большой компанией проехалось по Тихоокеанскому флоту, и нашли столько всяких чудес, что ты! – вещал он с тонким сарказмом: – Сплошные мордобои, садизм и… превышение служебных полномочий… даже хуже, чем у нас на бригаде! Даже у вас, товарищ Неверский! Ага! И на фига им все это было надо? Говорили же еще при царе-батюшке – нечего шурудить в тихом омуте, а не то сразу узнаешь – кто там водится!

Глава 1. Все шло хорошо, но тут вмешался генеральный штаб…

В кают-компании «Дерзновенного» собирались на утренний доклад офицеры штаба соединения, занимая свои привычные места и весело переговариваясь. Сусанин, штурман одного из кораблей, временно подменяющий своего ныне «морячащего» флагманского, вывесил карту погоды, всю в наступательных стрелках и линиях стремительных циклонов и изувеченных овалов вальяжных антициклонов.

– И – чё? – с надеждой спросил у штурмана замкомбрига Алексей Михайлович Громяковский.

– До той недели – дождь, ветер северо-западный, в порывах до 17. Где-то так, а может и больше, циклонище такой раскудрявый с норд-веста к нам прется! Достанется нашим, если вернуться не успеют! – занудным голосом отвечал Сусанин.

– Спасибо, родной, утешил! – кисло «поблагодарил» его Михалыч.

– А снег будет? – раздалось откуда-то сзади.

– Ага, грибной… – оправдал ожидания мрачноватый сегодня штурман. От наступившего дня и близкого общения с комбригом он ничего хорошего не ожидал, и внутренне молился о скорейшем возвращении своего флагманского. Хорошо было хитрому Поморину – он-то знал наперед самые дурацкие вопросы, которые может задать комбриг, природное любопытство создало в его памяти обширный архив разных штурманских баек, топонимических легенд. В нужный момент всем этим – вместо лапши – он увешивал уши всяких начальников и прочих мужчин и женщин, извлекая подходящий материальчик. Срабатывало – без замечаний!

Александру Ивановичу Сусанину до этого было далеко… впрочем, он об этом даже не задумывался – насколько далеко! Хватит того, что с фамилией повезло – как раз для штурмана, слава Богу еще, что не Иван, а Иванович… и так каждый раз уже ехидно спрашивают, а не родственник ли он ТОМУ САМОМУ, тоже, вроде бы, из костромских, кстати…

– Да-а, – скептически протянул Ф-трепло Вадим Судаков, – накрылись выходные женским… хм, медным тазом! Унылая пора… стоял сентябрь, блин, у двора… почти… да, не май месяц, как тонко замечено!

Ну уж и трепло – просто иногда так шутили – правильно было: Ф-3-ПЛО, флагманский специалист по минно-торпедному и противолодочному оружию – значительная и уважаемая должность на противолодочном соединении.

Соответствуя своей хищно-рыбной фамилии, Вадим был страстным рыбаком, а на быстрой речке недалеко от Обзорнова уже вовсю шла сёмга и на хитрую блесну попадалась приличная горбуша. Килограмма на полтора-два. Опять же – самое время на «муху» половить. «Ничего, доживем до субботнего вечера – там посмотрим!» – подумал минер, а вслух молвил с глубокомысленным видом:

– Как говорят «аксакалы» нашей бригады, выпившие уже не одну цистерну компота, «Погода бывает трех типов – та, которую получаешь от гидромета, та, которую обещает тебе твой штурман, и та… которая будет на самом деле!».

– Бог не выдаст – пошлет зюйд-вест!

– Ух, ты! Надежда ты наша! Ага! Щас! Два раза! Вот ежели бы наоборот – испоганить погоду – так это – запросто! – скептически возразил флагманский врач.

– Не богохульствуйте, доктор! А не то в море еще отправят… в самый шторм!

– Тьфу-тьфу-тьфу на тебя! Докаркаешься! – шутливо замахал руками бригадный врач Тимофей Фисенко. Ибо штормов и связанных с ними качек доктор не любил! Но героически терпел – служба такая, куда денешься! Да и кто бы его спрашивал, насчет желаний? Опять же – «морские» идут, а получать их «просто так» честному офицеру совесть не позволяла. В те времена, конечно!

Если не кривить душой – комбриг не давал штабным подолгу «осыхать» на берегу. Он сам часто пропадал в морях, любил это дело и оно отвечало ему взаимностью. Конечно, всегда таскал штаб за собой. Нужно же было и в море поговорить с умными людьми? И изодрать кого-то на мелкие тряпочки, хотя бы периодически? Начальник штаба от него не отставал, и обычно наплаванность у флагспецов была покруче, чем у некоторых корабельных офицеров.

– Товарищи офицеры! – это вошел комбриг Огнев, на ходу бегло читая какие-то бумаги, которые ему только что во флагманской каюте всучил вахтенный экспедитор связи. Поздоровавшись, он сходу начал с сакраментальной цитаты:

– Все шло хорошо – пока не вмешался генеральный штаб! Прямо как у Швейка! – сразу же комментировал он прочитанные документы, посвящая офицеров в обстановку: – Короче, как-то недавно высокое начальство большой компанией проехалось по Тихоокеанскому флоту, и нашли столько всяких чудес, что ты! – вещал он с тонким сарказмом: – Сплошные мордобои, садизм и… превышение служебных полномочий… даже хуже, чем у нас на бригаде! Даже у вас, товарищ Неверский! Ага! И на фига им все это было надо? Говорили же еще при царе-батюшке – нечего шурудить в тихом омуте, а не то сразу узнаешь – кто там водится!

– Можно подумать, раньше в Москве об этом не знали! – проворчал Громяковский.

– Знали – знали! – успокоил всех Стас Неверский, – просто министра обороны расстраивать не хотели. А вдруг заболеет или запьет с горя?

– С вами – запьешь! – согласился Огнев. – В итоге, – продолжал комбриг, – теперь сразу же родили очередные бумаги и космическо-фантастические рекомендации, да! А старых-то мы еще сколько не отработали! Чистый кошмар! Без них не знали! Провидцы хреновы! Они уже забыли, как он, русский матросик-то, выглядит, и что он ест, родной!

Тут он перевел дух, что-то вспомнил, подозрительно глянув на дежурного:

– Кстати, о птичках – оперативный, скажите, а как там поживает эта хренова противокорабельная бербаза? Чем кормим экипажи, кроме пшена? (наверное поэтому – о птичках… В те времена в тылу искренне считали, что матросику вполне достаточно птичьего рациона. И то правда – и чего он служить пришел? Кто его звал? Уж не тыл – это точно!) Подагра во все суставы ее командиру, и весь справочник по венерическим заболеваниям прямо на вялый, импотентский конец их подлому начпроду! – хищно завернул Василий Николаевич. Чуть-чуть подумал и уверенно добавил – из врожденного чувства справедливости: – И начпроду флота – всего того же! Чтобы не обидно… (Остальные выражения переводу на приличный формат не поддаются).

– Наш комбриг – сама доброта! Я бы этим ребятам… повернувшимся к нам… своим настоящим лицом – вслух проворчал командир «Режущего» Хмелев.

Проблема была болевая – командир – это действительно последняя начальственная инстанция, который может видеть голодные глаза матроса, и с которого за все и всегда спросится – не взирая на любую «объективку». И то, что читаешь иной раз в этих глазах – далеко не всем командирам – «пофигу». Неприятно это и бесит от собственного бессилия!

– Вот-вот: «Тыл – это не лицо флота, это его наоборот!» – подтвердил Михалыч расхожей фразой начштаба Русленева.

– Мяса опять не завезли, предлагают взамен брать свежей селедкой! – доложил командир «Быстрого».

– Вместо масла – какая-то замазка типа маргарина… с глиной! – ввернул старпом «Дерзновенного» из-за спины доктора, чтобы не узнали и не прицепились. Когда наш народ уверен в своей анонимности, он становится более социально-активным, деятельным и принципиальным.

– Чего!? А больше ничего они не хотят? А пусть они эту селедку засунут себе… хвостом вперед – взъярился добрый комбриг: – Ладно, это уже мой вопрос, я попробую сегодня возбудить против них всё нерастраченное либидо начальника тыла нашей славной флотилии! – сказал комбриг, бегло записывая что-то в свой еженедельник: – Так, успокоились, я продолжаю: на Северном флоте с сегодняшнего дня объявлен месячник беспощадной борьбы с неуставными взаимоотношениями. Это варварское явление будет нещадно пресекаться… и самыми пострадавшими окажутся – как всегда – отцы-командиры кораблей и береговых частей, и командиры оных соединений, в которых выявят горячие факты этих самых… отношений – если они не успеют пере наказать своих подчиненных командиров масштабом поменьше и доложить наверх до прокурорского вмешательства! – пророчествовал он, и подвел итог: – Да, вот такая тактика со стратегией! Изучить документ и расписаться! Воспитатели план составят – на кораблях иметь аналогичный! Отцам-командирам – хотя бы прочесть его внимательно, и утвердить! Да, и еще – вы хоть что-то делайте по его исполнению! И чисел, и дней недели не путайте, а то выйдет как в прошлый раз – если на Военном Совете надо мной опять посмеются – кто-то будет рыдать до конца года!

– Зря они, это – месячником-то! Сейчас все дружно начнем об этих самых НУВ-ах (неуставные взаимоотношения) говорить и думать – и докаркаемся, мысль материальна! – флегматично молвил психолог Беров. – А чего? Сколько раз говорил – если где-то произошел суицид – тут записной атеист Беров суеверно трижды постучал по полированной столешнице со всей серьезностью: – не надо доводить это до ушей личного состава. Вон у соседей – всего за три месяца – два завершенных суицида! Их большой зам чуть с горя сам не повесился! Говорят, закон парных случаев – может быть, но есть определенный психологический механизм запускания внутренних процессов в сознании человека – это вернее, да! Эти балбесы с глубокомысленным видом и от большого ума догадались вывесить «информашки» об этом в каждой казарме, ремесленники хреновы. «Букварь» (директивные и руководящие документы, сборник) читать нужно, чтобы так не обсерениваться… цветочками!

– Беров, ты оптимист и всегда умеешь поддержать жизнерадостный настрой! – одобрительно кивнул Громяковский.

– Вот-вот, всю жизнь за правду страдаю! – парировал психолог: – если что-то случается, так говорят, что точно по моему плану – как итог! И – опять – я виноват! А? И вообще – результаты работы по борьбе с неуставными взаимоотношениями видны только в случае ее провала! Тем более – если за это взялось бо-о-о-ольшое начальство! Уж они-то сделают это монументально – как пирамиду Хеопса. Чтобы все видели… Понятно – клопов танками не давят – но ничего хорошего тоже не будет!

– Ух, ты! Сам придумал? – восхищенно спросил бесхитростный Фисенко.

– Не-а, что ты! Это из законов Мэрфи, только не про наш бардак, конечно!

– Но-но, наш бардак! Он и ваш, между прочим тоже! – сделал обидчивое замечание комбриг, успокаивая развеселившихся офицеров. – И, вообще, ведите себя потише – ведь ничто человеческое мне не чуждо, господа! Я не только гавкаю, я и больно покусать иногда могу! По моей должности положено!

Вдохновленные боевым комбригом на подвиги в свете новых гениальных требований… офицеры разошлись по кораблям. Впрочем – по опыту службы – они уже ничему особо не удивлялись. Особенно – начальству…