Абакумов Виктор Семенович как зеркало сталинской кадровой политики. Виктор абакумов: за что казнили главу смерша Товарищ абакумов биография

Абакумов и СМЕРШ

В августе 1954 года в разговоре со следователем Елисеевым B.C. Абакумов будто бы сказал: «Очень жестокая организация СМЕРШ, которой я руководил во время войны. Там господствовал чудовищный принцип: лучше расстрелять троих невинных, нежели оставить в живых одного шпиона. Скажу откровенно, меня за это надо не расстрелять, а четвертовать, но это сегодня. В войну это выглядело абсолютной нормой. Не берусь судить, можно ли было этого избежать. Думаю, нет. В 1941–1942 годах предательство в нашей армии процветало, пока отступали, творилось черт знает что. Рядовые убивали командира, комиссара и целыми подразделениями сдавались в плен немцам. Немцы тоже не дремали, перевербовывали наших военных и засылали к нам обратно, но уже с заданием. В основном предавали не из политических соображений, как часто думают, а из страха перед немцами. И чтобы остановить этот процесс, нужно было, чтобы от нас исходил тоже страх, причем по силе не меньший, чем от немцев».

И он исходил, да еще как!

В феврале 1943 года Абакумову было присвоено специальное звание - «комиссар госбезопасности 2-го ранга», а 31 марта Сталин вызвал его на прием. В 22 часа 30 минут Виктор Семенович вошел в Кремлевский кабинет вождя вместе с Молотовым, Берия, Маленковым, Боковым, Ильичевым, Платоновым, Щербаковым и Меркуловым.

Абакумов вместе с Меркуловым пробыли у вождя всего полчаса. Речь шла о реформе работы контрразведки… Между тем в отсутствие главного особиста Меркулов провел срочное совещание начальников Особых отделов ряда фронтов и армий, где каждый из присутствующих получил по 20 минут на выступление. Сталин потребовал от органов военной контрразведки более лучшей работы в борьбе со шпионами и диверсантами. К 1 апреля 1943 года Меркулов готовит проект постановления об образовании наркомата госбезопасности и схему структуры с объяснительной запиской. Эти документы за подписью Берия 2 апреля передают Сталину.

По замыслу Лаврентия Павловича, все оперативно-чекистские управления и отделы выделялись из НКВД СССР и на их базе образовывался наркомат госбезопасности. Управление же Особых отделов должно было войти в состав нового ведомства как одно из управлений контрразведки НКГБ (СМЕРИНШ - смерть иностранным шпионам). Однако этот проект не понравился Сталину. Тогда к 4 апреля Меркулов подготовил следующий вариант, где, ничего не меняя, дополнительно предлагал в управлении СМЕРИНШ усилить технические отделы и создать новые подразделения с функциями по работе в тылу. Но вождь не принял и этот проект. Он приказал вернуться к реформе по той же схеме, которая была проведена в жизнь накануне войны, и снова объединить усилия руководства обороной государства с обеспечением безопасности в армии и на флоте. Фактически он потребовал подчинения военной контрразведки напрямую Наркому обороны, чего не хотел прежде всего Берия. 13 апреля в 22.05 Сталин снова проводит совещание с руководством НКВД, а 15 апреля в 23.35 Нарком обороны и Верховный главнокомандующий приглашает на совещание Абакумова уже как будущего своего заместителя.

Когда встал вопрос о названии военной контрразведки (второе проектное название СМЕРНЕШ - смерть немецким шпионам) Сталин сказал присутствующим:

А почему, собственно говоря, речь должна идти только о немецких шпионах против нашей армии? Давайте назовем «Смерть шпионам», а сокращенно СМЕРШ.

На том и порешили. 18 и 19 апреля Сталин снова принял Абакумова, Меркулова и Берия, чтобы окончательно решить вопрос реформирования военной контрразведки. А 21 апреля 1943 года вышло Постановление Государственного комитета обороны № 3222 сс/ов с утверждением положения ГУКР СМЕРШ НКО СССР (19 апреля 1943 г. Постановлением СНК СССР № 415–138 сс Управление Особых отделов НКВД было преобразовано в Главное управление контрразведки (ГУКР) СМЕРШ НКО СССР).

В этом документе были определены конкретные задачи органов СМЕРШ:

«а) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной Армии;

б) борьба с антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения Красной Армии;

в) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных (через командование) мер к созданию на фронтах условий, включающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов;

г) борьба с предательством и изменой родине в частях и учреждениях Красной Армии (переход на сторону противника, укрывательство шпионов и вообще содействие работе последних);

д) борьба с дезертирством и членовредительством на фронтах;

е) проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника;

ж) выполнение специальных заданий Народного Комиссара Обороны».

«Даже после реорганизации советская военная контрразведка оставалась "государством в государстве", - считает автор статьи "Это страшное слово СМЕРШ" О. Герчиков. - Старший оперуполномоченный полка подчинялся не командиру полка, а начальнику СМЕРШ дивизии. Начальник главного управления контрразведки Абакумов, будучи заместителем наркома обороны, подчинялся только Верховному. В стрелковом полку было 3 контрразведчика. В дивизии по штату полагалось иметь 21 человека, включая начальника и заместителя, шифровальщика, следователей и коменданта, плюс взвод охраны. В армии было примерно 400 сотрудников СМЕРШ. Еще была агентура - по человеку на отделение (т. е. 30 "стукачей" на батальон)…

Вопреки противошпионскому названию основным объектом работы СМЕРШа был не столько внешний враг, сколько внутренний. Если верить ветеранам контрразведки, советский солдат, особенно в начале войны, только о том и думал, как бы сдаться в плен, дезертировать или что-нибудь себе отстрелить.

По собственным данным контрразведчиков, только за первые 2 года войны одних немецких агентов-парашютистов было арестовано и убито 576. За 5 последних месяцев осени 1944 года армейская контрразведка арестовала 776 агентов, в январе - феврале 1945 года - еще 1326! Уже после окончания войны в Курляндии провели войсковую операцию, обезвредив 1277 немецких шпионов… По разным оценкам, за годы войны ОСО и СМЕРШ поймали от 30 до 60 тыс. вражеских агентов, то есть примерно 3–6 шпионских дивизий!

Были ли приписки в контрразведке? Да, были. По воспоминаниям фронтовиков, в шпионы можно было угодить за "пораженческие настроения" - например, похвальное слово о качестве немецкой техники.

Или "антисоветскую агитацию" - чтение вслух письма из дома о голоде в тылу. Впрочем, приписок в СМЕРШе было не больше, чем в любой советской организации.

На протяжении всей войны военные контрразведчики вели радиоигры с германской разведкой. Передавая «дезу», они оказывали существенную помощь армейскому командованию в подготовке стратегических операций. Во многом благодаря этому немцы зимой 1944–1945 гг. так и не смогли вскрыть замысел советского наступления в Восточной Пруссии.

Блестяще проведенная контрразведкой радиоигра "Арийцы" сорвала подготовку в Калмыкии восстания местного населения. О степени дезинформированности немецкой разведки говорит хотя бы тот факт, что самолеты с немецкими диверсантами сели в калмыцкой степи после того, как калмыки по приказу Сталина были выселены в Сибирь».

Вызывает интерес деятельность контрразведки СМЕРШ по пресечению измены и дезертирства. Например, 17 июня 1943 года начальник фронтового управления контрразведки генерал-майор Я.А. Едунов представил военному совета фронта перечень мероприятий, которые было бы целесообразно провести в соединениях и частях по предупреждению измены родине «в форме перехода на сторону противника» и которые условно можно разделить на три направления: обеспечение непроницаемости линии фронта, политико-воспитательная работа в войсках, увеличение внимания к нуждам солдат на передовой. Н.В. Греков, раскрывая эту деятельность в своей статье в Военно-историческом журнале пишет: «Из 31 пункта списка этих мероприятий 12 содержали предложения по первому направлению, т. е. максимальному усилению контроля, исключающего возможность просачивания агентуры противника и изменников через линию фронта. Контрразведка отмечала, что из-за неправильной расстановки постов переднего края и боевого охранения большие участки пространства перед нашей обороной остались вне какого-либо наблюдения. Фронтовое управление контрразведки предлагало армейскому руководству СМЕРШ обратить особое внимание на организацию полевой караульной службы, особенно на флангах и стыках подразделений. По его мнению, возможность "изменнических попыток" обусловливались близостью линии обороны противника, усилением его пропаганды путем распространения листовок и через громкоговорители, особо тяжелыми условиями, в которых оказывалась та или иная часть, прибытием на передовую неизученного, "политически засоренного пополнения".

При наличии подобных предпосылок к дезертирству и измене командирам частей предлагалось перед линией нашей обороны выставлять секреты из надежных бойцов, которые должны были пресекать попытки перехода к противнику, задерживая или уничтожая изменников. Следовало немедленно выставлять секреты там, где уже имели место случаи перехода, а все открытые участки должны быть заминированы и перекрыты проволочными заграждениями. В целом же надлежало "добиться такого положения, при котором не оказалось бы ни одной лазейки", при этом от находившихся на передовой бойцов и командиров контрразведка требовала постоянной бдительности. В частности, всех появившихся в расположении части или боевого охранения гражданских лиц или военнослужащих других частей следовало немедленно задерживать и докладывать об этом командирам. Ответственность за соблюдение «строжайшего режима» на передовой возлагалась на командно-политический состав.

Между тем военная контрразведка указывала на серьезные недостатки в работе командного состава, провоцировавшие возникновение изменнических настроений. К примеру, начальник Управления СМЕРШ Северо-Западного фронта информировал военный совет: "Имеют место случаи самоуправства, рукоприкладства, грубого, издевательского и несоветского отношения со стороны отдельных командиров к подчиненным, а в отдельных частях 23-й гвардейской дивизии эти случаи носят массовый характер, что в значительной мере облегчает работу врагу". Генерал Едунов предлагал военному совету предупредить весь командно-начальствующий состав фронта, что за "вышеуказанные бесчинства" виновные будут привлекаться к строгой ответственности вплоть до предания суду военного трибунала. СМЕРШ внушал нерадивым командирам, что нужно беречь солдата. Контрразведчики отмечали факты, когда по нескольку суток (до 19) в 117-й стрелковой дивизии 22-й армии не сменялись наряды боевого охранения, а красноармейцы не отдыхали. Руководство СМЕРШа фронта напоминало армейским командирам о необходимости строго соблюдать требования устава, проводить смену наряда не более чем через 24 часа, а виновных в нарушении уставов наказывать.

В рамках противодействия фашистской агитации «смершевцы» предлагали командному составу и политаппарату усилить воспитательную работу на переднем крае и принимать срочные меры к сбору и уничтожению вражеских листовок. Бойцам всех частей фронта надлежало разъяснить, что хранение вражеских листовок есть уголовно наказуемое деяние. В то же время было хорошо известно, что в подавляющем большинстве случаев эти листовки использовались лишь для бытовых нужд из-за нехватки бумаги. Нередко бойцы, не особенно задумываясь, отправляли родным послания, написанные по той же причине на оборотной стороне германских листовок. Поэтому наряду с коллективной читкой газет, беседами, иными формами воспитательной работы контрразведчики предлагали армейскому начальству срочно изыскать источники снабжения солдат, хотя бы на передовой, курительной и писчей бумагой».

Писатель Иосиф Линдер, автор серии книг по истории российских и советских спецслужб, лауреат премии ФСБ России, в своем интервью Е. Лихтенвальд называет несколько причин образования военной контрразведки СМЕРШ: «Прежде всего, к весне 1943 года принципиально изменилась ситуация на театре военных действий. После Сталинградской битвы стало ясно, что при всем оперативном и тактическом искусстве Вермахта Третьему рейху уже не хватает сил и ресурсов не только для наступления, но даже для удержания занятых позиций. Не стоило труда предвидеть, что в скором времени Красная Армия перейдет в масштабное контрнаступление по всей линии фронта и оккупированные немцами территории будут освобождены. Но столь же очевидным было, что противник постарается буквально наводнить их своими агентами. Следовательно, надо было готовиться к масштабным проверкам населения. С другой стороны, нельзя отрицать, что годы кровавой войны стали серьезной нагрузкой для человеческой психики, люди на фронте менялись - и не всегда в лучшую сторону. Война (как и любая глобальная катастрофа), подобно лакмусовой бумаге, выявляет те человеческие качества - как высокие, так и низменные, - которые в обычной жизни, возможно, навсегда остались бы скрытыми. Поэтому не случайно в число функций СМЕРШа входил и контроль над личным составом армии.

Наконец, третий, но далеко не последний по важности фактор, приведший к созданию новой спецслужбы: Сталина не устраивала сложившаяся ситуация, при которой большая часть оперативной информации проходила через наркома внутренних дел Лаврентия Берию. Доходило до того, что на стол Берии ложились материалы агентуры Главного разведывательного управления Генштаба Красной Армии, и именно Берия шел к Сталину первым докладывать, как за НКВД, так и за военную разведку, а начальник Главного разведуправления выступал при нем содокладчиком. Когда Сталин вывел из структуры Народного комиссариата внутренних дел Главное Управление Особых отделов… и передал их в ведение Народного комиссариата обороны, он тем самым радикально изменил расстановку сил в советских спецслужбах. Начальник Главного Управления Особых отделов Виктор Абакумов, возглавив СМЕРШ, стал заместителем наркома обороны СССР, т. е. перешел в прямое подчинение лично Сталину… Таким образом, из заместителя Берии Абакумов превратился в самостоятельную, практически равную ему фигуру.

Появление новой самостоятельной спецслужбы создавало дополнительные оперативные возможности: каждая подобная структура нарабатывает собственные контакты, собственные агентурные сети, которые зачастую помогают выявить шпионов и диверсантов, "выскользнувших" из сетей других спецслужб. Кроме того, само наличие конкурирующей спецслужбы, способной "перепроверить" данные Главного разведывательного управления, НКВД и МГБ, стимулировало последних к более интенсивной работе, поскольку руководитель любого из этих ведомств понимал, что его позиции в государственном аппарате во многом зависят от того, какую информацию и насколько оперативно он доложит Сталину. Сталин же, будучи очень хорошим психологом, прекрасно сознавал действенность принципа "разделяй и властвуй".

Кроме того, он сам имел опыт нелегальной работы на чужой территории: в Вене в ста метрах от императорского дворца до сих пор висит мемориальная доска, сообщающая о том, что в этом здании находилась штаб-квартира Сталина, до революции возглавлявшего крупную "эксовскую" структуру. Впоследствии Сталин лично курировал многие операции по линии Коминтерна и других спецслужб. Сохранилось огромное количество написанных им документов, причем не только директив, но и инструкций и планов реальных оперативных мероприятий. Так что он был вполне способен проанализировать стекавшиеся к нему донесения спецслужб и сделать верные выводы.

Другое дело, даже сложив мозаику из показаний всех источников, не всегда можно было отличить реальную информацию от дезинформации противника. Скажем, в 1942 году разведка докладывала о подготовке нового наступления под Москвой - а немцы ударили по Сталинграду. Нечто подобное едва не произошло перед Курской битвой на Курской дуге, и здесь как раз огромную роль сыграли только что созданный СМЕРШ и личный его руководитель Виктор Абакумов. Немецким генеральным штабом, абвером и СД была проведена масштабная дезинформационная акция. Чтобы забросить к нам специально изготовленные карты с подлинной подписью Гитлера, немцы пожертвовали самолетом и жизнями нескольких высокопоставленных офицеров. На этих картах в качестве направления главного удара была указана Москва. Та же самая информация запускалась и по другим каналам. Но, благодаря донесениям зафронтовой агентуры СМЕРШа, было доказано, что на самом деле основное накопление сил противника идет не на московском, а на курско-орловском направлении. Надо сказать, что Абакумову потребовалось немало мужества, чтобы на совещании у Сталина, вопреки донесениям конкурирующих ведомств и, казалось бы, неопровержимым доказательствам, объявить сведения о московском наступлении дезинформацией. В подтверждение слов он привел сообщения агентов СМЕРШа, внедренных в различные команды абвера. Абакумов отлично понимал, чем для него может обернуться ошибка, но, будучи человеком очень сильной воли, хорошей оперативной хватки и интуиции, принял ответственность на себя и сделал заявление, во многом способствовавшее нашей победе в одном из переломных сражений Великой Отечественной войны. Это лишь один из примеров реального влияния работы СМЕРШа на ситуацию на фронтах».

По мнению Евгения Жирнова, возглавляя СМЕРШ, Абакумов ни при каких обстоятельствах не изменял своей излюбленной тактике - идти напролом.

Вспоминает полковник Тарасов: «Однажды мы брали разведгруппу противника совместно с территориальными органами НКГБ и войсками по охране тылов фронта - они подчинялись НКВД. Группа была из уголовников, завербованных немцами, так что сопротивлялись они недолго, и мы взяли почти всех. Самое ценное - старший и радист с рацией. Кто их заберет? Хотели все. Абакумов встал, ни на кого не глядя, подошел к телефону ВЧ и доложил Сталину, что СМЕРШем задержана вражеская разведгруппа и что она перспективна в смысле радиоигры. Потом обернулся к присутствующим и объявил: "Товарищ Сталин одобрил проведение нами радиоигры, так что старший и радист - нам, остальных делите как хотите. Представители параллельных ведомств от такой наглости оторопели. Вообще, брать все нахрапом было его излюбленной манерой".

«Тактика нахрапа приносила Абакумову все новые успехи, - продолжает Е. Жирнов, - с 1943 года он стал подчиняться напрямую Сталину. Приблизившись к вождю, он осознал, что единственный способ упрочить свое положение - любыми средствами добиваться его расположения. И здесь ему очень помог опыт нацистов, который Абакумов стал обстоятельно изучать после войны. Его интересовали мельчайшие подробности взаимоотношений гестапо с партией, военной разведки с политической, руководителей различных спецорганов друг с другом. В своем персональном кинозале начальник СМЕРШа, как рассказывал мне его переводчик Даниил Копелянский, часами смотрел трофейную кинохронику.

Вскоре внимательные подчиненные Абакумова неожиданно заметили, что он во всем, вплоть до мелочей, копирует рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Даже на доклады в Кремль Абакумов ездил в машине Гиммлера. По гиммлеровскому образцу - слепое подчинение вождю и никому больше - Абакумов строил и свои отношения со Сталиным. Он перестал доверять даже собственной интуиции, теперь он верил лишь Сталину».

В книге А.Ю. Попова «Диверсанты Сталина» автор рассказывает о том, какое раздражение у начальника ГУКР СМЕРШ вызывал переход противника на сторону партизан. По этому поводу в августе 1943-го Виктор Семенович писал начальнику Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко: «…борьба с агентурой противника, проникающей в эти штабы и партизанские отряды, возложена на органы контрразведки СМЕРШ. Несмотря на это, имеет место ряд случаев, когда разоблаченные и явившиеся с повинной в партизанские отряды шпионы, диверсанты, террористы, участники так называемой «Русской освободительной армии и других формирований, созданных немцами, доставляются на нашу сторону без ведома органов контрразведки СМЕРШ, допрашиваются работниками штабов партизанского движения, которым несвойственно заниматься расследованием по такого рода делам, доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы - размножаются и вместе с сообщениями рассылаются в различные адреса, в результате чего некоторые серьезные оперативные мероприятия становятся достоянием большого круга лиц…»

Сам П.К. Пономаренко ответил Абакумову не менее резко: «…мы считаем необходимым и впредь захваченных агентов противника и материалы, какие только представляют интерес для Вашего управления передавать Вам. Нас поэтому крайне изумляют претензии, изложенные в Вашем письме, с которыми в принципиальном отношении нельзя согласиться.

То, что на органы контрразведки, как Вы говорите, возложена борьба с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, то мы это только приветствуем, хотя слышим об этом впервые. Возникает другой вопрос, почему со времени организации СМЕРШ никто из работников этого управления не говорил о том, как они собираются и что намечают предпринять, чтобы организовать работу и развернуть борьбу с агентурой противника, почему не проведено ни одно мероприятие, а в партизанских отрядах нет ни одного вашего работника. Вы, как это видно из письма, считаете, что руководящие органы партизанского движения не могут без ведома органов контрразведки СМЕРШ решать вопрос и осуществлять в необходимых случаях доставку из тыла противника захваченных партизанами агентов врага и допрашивать их.

Логически следует, что командиры и комиссары партизанских отрядов и бригад также должны в таком случае быть лишены права допроса разоблаченных и захваченных партизанами агентов противника, эти наши претензии вызывают просто удивление, так как они ставят в нелепое положение руководящие органы партизанского движения и противоречат здравому смыслу… Мы получаем от соответствующих органов немалую информацию, интересующую нас, к примеру сказать, 4-е управление НКГБ СССР ежедневно информирует нас и посылает сведения, материалы, которые представляют большой интерес для партизанского движения. А от Вас, повторяю, мы не получили ни одного материала».

Комментируя эти отрывки из переписки, автор отмечает, что «Абакумов из-за непомерных амбиций пытался подчинить своему ведомству, причем без всяких на то оснований, не только партизанскую контрразведку. Абакумов также постоянно вмешивался в дела 4-го Управления НКВД, пытался (отчасти это ему удалось) взять под свой контроль радиоигру с немецкой разведкой под кодовым названием "Монастырь"».

Это была все та же техника нахрапа, все тот же метод идти напролом. Судя по всему, своим привычкам Виктор Семенович никогда не изменял…

Кто знает, читал ли Абакумов аналитическую работу «Азбука контрразведчика», рожденную в уже далеком 1925 году в недрах КРО ОГПУ, автор которой неизвестен и по сей день? Так вот, там черным по белому написано, что «агент должен быть артистом, он должен всегда хорошо и ясно учитывать свои силы и силы противника, не лезть напролом, не взвесив всех шансов на успех. Правильная оценка положения, вдумчивость, решительность, хладнокровие, умение дать ответ и отпор при всяком положении, не показав своего замешательства, необходимы агенту. Чем яснее агент представляет себе психологию того лица, за которое он сам себя выдает, чем лучше он поймет и уловит, как бы это лицо поступало и говорило в данном случае, тем естественнее он будет выглядеть и тем труднее будет отличать вымысел от действительности». Деятельность Абакумова во главе военной контрразведки наводит на мысль, что он не во всем соответствовал занимаемому им положению. В нем были и решительность, и хладнокровие, но не всегда хватало вдумчивости и артистичности. Все это, бесспорно, можно списать на молодость, отсутствие огромного профессионального опыта и, конечно же, низшее образование, которое не могло не сказываться…

Так в своих последних откровениях Виктор Семенович поведал своему следователю об одном из своих фронтовых эпизодов: «Был молод, кровь бурлила, хотелось показать всем, что я к страху отношусь с презрением. А в доказательство брал несколько верных охранников, ребят отпетых, садились по машинам и на передовую, в точки, где, казалось, без меня обойтись никак не могли. Однажды мне доложили, что рота или даже целый взвод бойцов подстрелили своего командира, побросали противотанковые ружья и подались к немцам. Представляешь, оголили участок для выхода немецких танков в наш тыл. А удар в спину, да еще танковый - это значит гибель сотен тысяч солдат. Я со своими орлами на двух машинах погнался за беглецами. Основную часть дезертиров мы настигли в ближайшем за передовой лесу. Они сбились в группы и ждали прихода немцев. Тех, кто оказал сопротивление, уничтожили на месте, остальных построили в колонну и в сопровождении трех автоматчиков отправили в тыл для разбирательства. Сами же продолжили поиск. А тут, как на грех, гроза началась. Дороги моментально превратились в глиняное месиво. Пока мы друг друга из трясин вытаскивали, ночь наступила. Темень и ливень. В результате мы элементарно заблудились. Двинулись в направлении наших позиций. Набрели на какую-то деревню. Слабый свет в избе на самом краю. Осмотрелись, вроде, немцев нет. Загнали машины под стога сена. Нам повезло. Хозяйка оказалась солдатской матерью. Нас обогрела, выложила на стол все, что у нее было до последней крошки. «Ешьте мальчики, только русскую землю немцам не отдавайте!» Решили с первыми проблесками рассвета двигаться дальше. К сожалению, и немцы также решили. Едва забрезжил рассвет, мы привели себя в порядок и были готовы выступать, как вбегает часовой и докладывает: «Товарищ генерал, мы в окружение попали, немецкие танки по дороге движутся!» Я через занавеску в окно глянул, а там, как на киноэкране, черные кресты на бортах немецких танков один за другим проплывают. Мы по машинам и прямо через поле в лес. Немцы погоню устраивать не стали. Для очистки совести несколько снарядов нам вдогонку послали. В лесу, правда, мы на какую-то немецкую разведгруппу натолкнулись, но мои орлы с ними за несколько минут разделались. В общем, к полудню мы к своим добрались. Я ребят отпустил, чтобы помылись, побрились и, конечно, выспались. А сам в штаб направился.

А армейский штаб - это как коммунальная квартира: слухи распространяются моментально. Иду, а навстречу мне член Военного совета, человек пожилой, с которым у меня были очень теплые дружеские отношения. Мы поздоровались. Я стою немытый, обросший, в шинели, заляпанной глиной. Он внимательно посмотрел на меня и говорит: "Мы тут за тебя сильно переволновались, и не обижайся, но твои поездки по немецким тылам - это, на мой взгляд, легкомыслие". "Немцы там случайно оказались", - говорю я. "Это ничего не меняет. Немцы могли ранить тебя, взять в плен. Известно, что они политработников и вашего брата в плен не берут. Тут же расстреливают. Наверное, для тебя, как для руководителя контрразведки сделали бы исключение. Отправили в Берлин, передали в гестапо, там долго пытали и, в конце концов, пристрелили"».

Вас такая перспектива не испугала? - поинтересовался следователь Иван Иванович Елисеев.

«- До этого места нет. Я в нее просто не верил. Член Военного совета это понял и тут же нарисовал картину, которую я себе до того и представить не мог, но которая меня потрясла. "Ты знаешь, что бы сказал Верховный, когда ему доложили о том, что Абакумов попал в плен к немцам?" Я пожал плечами. "Мы доверили ему руководить нашей контрразведкой, а он в плен угодил". Вот тут меня такой страх одолел за прошедшую ночь и за все, что могло бы действительно произойти, что я повернулся и, не прощаясь, пошел к себе. Заперся в рабочей комнате и просидел на стуле без движения часа полтора, а то и два».

Примечательно, что Великая Отечественная война заставила, в том числе и военную контрразведку, вновь вспомнить теоретические разработки 20-х годов, а полученные знания умело использовать в тяжелейшей борьбе со спецслужбами фашистской Германии. Чисто палаческие функции 30-х годов пришлось отодвинуть на второй план…

Ветерану СМЕРШа Зинаиде Павловне Козиной довелось работать с Виктором Семеновичем Абакумовым. О нем она вспоминает очень тепло, называет порядочным человеком. И это несмотря на то, что начальник ГУКР СМЕРШ однажды ее даже арестовал. Как это было, Зинаида Павловна рассказала в беседе с А. Бондаренко: «Мы, прикомандированные, получали денежное довольствие не в финотделе, а в полуразрушенной церковке на Пушкарской улице. И вот как-то я пришла, а там стоят в очереди пять-шесть офицеров. Стоим, ждем, и тут кто-то меня спросил, с какого я фронта. Я ответила, что с Карельского, а кто-то сказал, что это теперь уже вроде бы Дальний Восток… Но я эту информацию мимо ушей пропустила. Мне это было и ни к чему - я зарплату получала.

Вернулась я на место, и вдруг - звонок к старшей, мне сказали: "Козина, к Абакумову!" Пошла. Мы на седьмом этаже были, он на 4-м, я знаю. Я пришла, меня туда сразу пихнули - и вот так, в два ряда - красные лампасы в ряд так и стоят. И он там далеко сидит - такой злой был, сердитый, и на меня сразу: "Кто тебе сказал, что ваш фронт на Дальний Восток идет?"

Я ничего не ответила, потому что не успела даже сообразить. Но он и не слушал, кто мне сказал - ему это было не нужно, он просто говорит: "На шесть суток ее!" - и меня, так сказать, под руки, и все, и повели…

Я хорошо помню, как мы шли - совершенно спокойно с Градосельским - такой был мужчина, молодой, высокий. Пришла, сняла ремень - вот и все. Он ушел, а мне дежурный показал - комнатка рядом. Столик, табурет. А сюда - полка откидная к стенке была прикреплена - ложиться нельзя. Ну я и отсидела шесть…

Зато потом мы встретились с Абакумовым совершенно по-другому…

Стала я работать, а вскоре почему-то старшая машинистка перевела меня в свой кабинет. Поставили мне столик в ее маленькой комнатушке, мою машинку, а все остальные машинистки сидели в большой комнате… Как-то я решила - пойду посмотрю, как там девчонки, с которыми мы вместе работали. Прихожу, а никого нет! Возвращаюсь обратно, говорю: "Аня, в где же девчата?" - "Работа кончилась, они по своим фронтам разъехались". - "А я?" - "Я не знаю", - говорит она мне. И что я должна делать? Ладно, работаю…

И вот как-то встаю утром - а я дома жила - у нас такая черная тарелка, репродуктор, и говорят, что Абакумову присвоили звание "генерал-полковник". Пока я ехала, у меня возникла мысль: "А что я теряю? Сейчас я напишу рапорточек и тоже поеду…" Пришла, написала и печатаю на машинке: "В связи с тем, что я работаю здесь не по специальности, прошу меня откомандировать обратно на мой фронт". И все, расписалась: "Козина". Прихожу, сидит паренек, спрашиваю: "Вы не можете доложить Абакумову?" - "Доложу". И я ушла к себе на 7-й. А потом звонок: "Козина - к Абакумову!"

Совершенно спокойна была, думаю: сейчас он рапорт посмотрит и определит меня обратно. Наш фронт еще в Ярославле был… Прихожу, он меня нормально принимает, не так, как тогда, в первый раз, и один. Говорит: "Ну и что такое? Почему тебя используют не по специальности? Какая у тебя специальность?" Говорю, что я стенографистка, меня вызвали в командировку, но я работаю машинисткой.

Он меня спрашивает: "Ну ты же москвичка…" Когда он успел это узнать? "Да, москвичка…" - "Так война же скоро кончится". - "Да, - говорю, - я понимаю". - "И чего ты, москвичка, поедешь на фронт? Оставайся здесь работать!" - "Хочу войну закончить на фронте. Вот кончится война - вернусь в Москву", - спокойно ему так говорю. Абакумов слушал, слушал, потом говорит: "Ну ладно, я подумаю! И потом скажу". На том я и ушла…

На следующий день, утром, буквально только прихожу на работу - звонок, и опять "Козина - к Абакумову!". Иду и думаю: "Сейчас, наверное, скажет - уматывай!" Прихожу, а он мне говорит: "Ну, вот что - я подумал и решил: будешь работать у меня. Мне такая стенографистка нужна - будешь работать моей личной стенографисткой"…

А там в кабинете еще генерал Врадий был - начальник управления кадров и, видимо, заместитель по кадрам. Абакумов ему тихо так говорит: "Оформи ее моей личной стенографисткой и имей в виду: вот тут… - я точно не помню, он сказал то ли "мы ее", то ли "я ее", - наказывал. Сделай так, чтобы в личном деле этого не было". Врадий молча кивнул и исчез. Мне вроде тоже надо было уходить, но Абакумов продолжил: "Видишь, - он указал в конец своего длинного кабинета, - там стоит столик? И там телефон. Вот это твое рабочее место. Будешь приходить и здесь начинать работать независимо от того, здесь я или не здесь"…

…Раза два он мне подиктовал, и все. Но приходила я на работу всегда точно, в утреннее время. Я работала нормальный рабочий день, как все машинистки: они в семь все заканчивали, и я так заканчивала свою работу и уходила. Он меня не задерживал никогда, никаких разговоров не было - почему или что? Наверное, я в первый же день спросила: "Можно мне домой уходить?" - "Можно"… Но точно я этого даже не помню. А он-то, оказывается, уезжал из кабинета в 5–6 утра! Бывало, что я приходила - он уходил, по коридору шел, и не слышно было, как он разговаривал, и видно было, что он заходил в кабинеты, но к кому он заходил, с кем разговаривал - не знаю. Но не с начальством - кабинеты начальников по разным местам были, а рядом был, я бы сказала, рядовой состав…»

Еще в воспоминаниях Зинаиды Павловны прозвучал такой эпизод, несколько характеризующий Абакумова: «Однажды Абакумов вызвал старшую машинистку - а машбюро было большое, и все равно народу не хватало, работы было очень много, - видите, даже с фронтов вызывали. Он говорит: "Ну как дела? Как девчата, как они живут?" Старшая отвечает, мол, все устали, в отпуск хотят. "В отпуск рано, пусть подождут, - говорит Абакумов. - Но дайте им по окладу, а еще вас всех повезут на склад…"

…Война же, в магазинах ничего нет! И вот мы на автобусе приехали в переулок за ГУМом - там этот склад был. Вошли - точно вам говорю, прекрасно помню - полки, полки, полки, от пола до потолка, и на них рулоны, рулоны, рулоны… Где шерсть, где бостон, где что чего… Абакумов распорядился, чтобы каждая из нас выбрала себе по отрезу на платье! Конечно, глаза разбежались - и каждая себе выбрала кусок отреза. А мне - два куска отрезали! Я в этом деле соображала лучше - у меня мама шила, и меня научила. Я сообразила: там был рулон белого и рулон красного, какая-то шерсть, не очень, наверное, дорогая, но я постояла, посмотрела - из этого, пожалуй, юбку сошью, а из этого кофточку…»

Зинаида Павловна считает, что Виктор Семенович народ любил, о сотрудниках заботился, уважал их, какие бы должности они ни занимали.

Факт примечательный. Все, кто работал с Абакумовым, отзывались о нем более чем положительно. Даже его адъютант на свой страх и риск сохранил до наших времен белый генеральский китель своего шефа, который попал в частную коллекцию…

Если говорить словами некоторых авторов, то на фронте и в тылу вплоть до 1946 года свирепствовал СМЕРШ, возглавляемый B.C. Абакумовым, который принимал личное участие в расправах над арестованными офицерами. Известно, что за период 1941–1944 годов только их было репрессировано 72 тысячи. Например, в течение 1941–1952 годов были арестованы: 101 генерал и адмирал, из которых 76 - осудили Военной коллегией Верховного Суда СССР, 5 - Особым совещанием при бывшем МГБ СССР, 8 генералов освободили вследствие отсутствия в их действиях состава преступления, а 12 человек умерли, находясь под следствием.

В этом плане примечателен арест советского военачальника, генерал-лейтенанта И.А. Ласкина. Он родился 1 ноября 1901 года в Уфимской губернии. В 1919 году добровольно вступил в Красную Армию; участвовал в Гражданской войне. Окончил пехотные курсы, пехотную школу, Военную академию имени М.В. Фрунзе. В 1936 году - начальник штаба 132-го полка 44-й дивизии на Украине, в 1937–1939 годах - офицер для особых поручений при командующем Киевским военным округом, офицер для особых поручений при первом заместителе Наркома обороны СССР. С 1939 по 1941 год был начальником штаба 15-й Сивашской мотодивизии в Молдавии. С 1 октября 1941 года - начальник штаба 172-й стрелковой дивизии, сформированной в Симферополе. Через шесть дней становится командиром этой дивизии. Позже заместитель начальника штаба Юго-Восточного фронта. С августа по сентябрь 1942 года - начальник штаба 62-й армии, с 7 сентября 1942 года по 17 апреля 1943 года начальник штаба 64-й армии. 14 октября 1942 года ему присвоено воинское звание «генерал-майор». 13 мая 1943 года - начальник штаба Северо-Кавказского фронта. 14 октября этого года ему присваивают воинское звание «генерал-лейтенант».

Среди его наград: орден Ленина, орден Кутузова 1-й степени, три ордена Красного Знамени, «Крест за боевые заслуги» от имени Президента США «в признании его исключительного героизма и храбрости, проявленных на поле боя на Советско-германском фронте против нашего общего врага - гитлеровской Германии».

Особая страница его биографии в Сталинградской битве и пленении фельдмаршала Паулюса: «В начале января 1943 года Сталинградский фронт, куда входила 64 Армия, окружил вражеские части в районе города, закончив операцию под кодовым названием "Кольцо", а 31 января этого года Военный Совет поручает начальнику штаба выехать в район боевых действий в качестве официального представителя советского командования и провести переговоры с гитлеровским командованием о прекращении военных действий со стороны немцев, их капитуляции, а также о сдаче в плен командующего 6 армии Паулюса и его штаба. Иван Андреевич подобрал группу офицеров, и возглавив ее, направился на выполнение задания».

Свою встречу с фельдмаршалом Иван Андреевич описал в своей книге «На пути к перелому»: «Наш офицер бесшумно открыл дверь. Окно в продолговатой комнате не было заложено мешками с песком. Мы сразу увидели Паулюса. Одетый в шинель, заложив назад руки, медленно шагал от двери в противоположную сторону. Я вошел в комнату. Паулюс повернулся к двери и, увидев меня, остановился… Пятидесятитрехлетний фельдмаршал был среднего роста, худощавый, пожалуй, излишне прямой, подтянутый, выхоленный.

Сейчас его лицо было бледно. Он смотрел на нас усталыми глазами. Я назвал себя и объявил его пленником. Паулюс подошел ко мне и, высоко подняв правую руку, на скверном русском языке произнес:

Фельдмаршал германской армии Паулюс сдается Красной Армии в плен…»

За пленение Паулюса командующий войсками 64-й армии генерал-лейтенант Шумилов представил своего начальника штаба к ордену Ленина. В наградном листе говорилось:

«31.1.43 года в период ликвидации Сталинградской группировки противника, которой командовал генерал-фельдмаршал ПАУЛЮС, когда еще многие части немцев, в том числе 71 пд, вели ожесточенные бои с нашими наступающими войсками тов. ЛАСКИН проявил мужество, храбрость и самоотверженность.

Прибыв в район боев в г. Сталинград, сев. р. Царица тов. ЛАСКИН лично, в сопровождении одного командира, под огнем противника, смело с явным риском для жизни, подошел к КП 6 Германской Армии и приказав немецкой охране дать дорогу, прошел в штаб генерал-фельдмаршала ПАУЛЮСА, где возглавив находившуюся там делегацию советского командования, предъявил ультиматум о немедленной сдаче всей южной группировки.

В дальнейшем тов. ЛАСКИН организовал разоружение и сдачу в плен всей южной части Сталинградской группировки противника, а также пленение генерала ПАУЛЮСА и его штаба и лично доставил ПАУЛЮСА с группой офицеров к командующему 64 Армии.

В результате геройских действий тов. ЛАСКИНА, части южной группировки противника сложили оружие и большая часть гор. Сталинграда была освобождена.

Тов. ЛАСКИН достоин ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ НАГРАДЫ ОРДЕНА ЛЕНИНА…»

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1943 года генерала Ласкина наградили орденом Красного Знамени. Так посчитали наверху!

Тем не менее военная карьера Ивана Андреевича складывалась прекрасно. И кто знает, каких высот он бы добился, в чем не приходится сомневаться, если бы не случай.

В апреле 1943-го Управление контрразведки СМЕРШ СевероКавказского фронта возглавил генерал Михаил Ильич Белкин. Еврей по национальности. Он очень хотел получить второй орден Ленина и летом 1943-го обратился за помощью к начальнику штаба. Дело в том, что Белкина к награде мог представить только Военный совет фронта, а начальник штаба фронта Ласкин со своей стороны мог легко решить этот вопрос, замолвив свое весомое слово перед Военным советом. Но он не только отказал чекисту в помощи, но и с сарказмом заметил: «Кстати, я совершенно не знаю, как выглядит Ваша работа на фронте». Мне удалось найти именно тот самый наградной лист на генерал-майора Белкина. Его текст был аккуратно отпечатан на машинке и, судя по всему, в недрах самого Управления контрразведки фронта, которым руководил Михаил Ильич. Судите сами: «Руководимый тов. БЕЛКИНЫМ М.И. коллектив военных чекистов действуя в боевых порядках войск Северо-Кавказского фронта с задачей захвата и ликвидации агентуры противника и его активных пособников на территории освобождаемой от немецко-фашистских захватчиков, - отлично справляется с этой работой, обеспечив безопасность рядов войск и участка занимаемого СКФ от воздействия агентуры противника. При выполнении этой задачи тов. БЕЛКИН, лично руководивший Оперативной Группой Чекистов действовавшей в гор. Краснодаре, в первый же день освобождения города от немецко-фашистских захватчиков - захватил группу карателей из немецкого карательного органа "ЗОНДЕРКОМАНДА СС 10-а" при Краснодарском гестапо и командовании 17-й немецкой армии. Умелым и быстрым разворотом дела этой группы, были установлены и неопровержимо документированы факты зверского истребления несколько тысяч советских людей и пленных красноармейцев путем удушения их газами по прямому приказу немецкого командования руками гестаповцев.

Отличное проведение данного дела обеспечило его рассмотрение в открытом судебном процессе, получившем международное значение в свете разоблачения истинного лица немецко-фашистских захватчиков.

Вместе с этим всенародное рассмотрение данного дела еще больше усилило законную ярость нашего народа и войск в их стремлении уничтожить фашизм и его руководителей.

Тов. БЕЛКИН достоин награждения ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ НАГРАДОЙ…»

Далее написано синими чернилами рукой члена Военного совета Северо-Кавказского фронта генерал-майора Баюкова: «Орденом Отечественной войны 1 степени». Это и стало неким оскорблением, нанесенным Белкину - кавалеру орденов Ленина и Красного Знамени, каким-то новым и несговорчивым начальником штаба фронта (с 13 мая 1943 г.). По-своему его понять можно: то ли орден Ленина, а то ли какой-то орден Отечественной войны! А вот если по совести, то вряд ли…

Тем не менее наградной лист был отправлен в Москву 27 июля 1943 года, а 25 октября состоялся Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении. Можно только представить, как Белкин был взбешен. И тогда начальник контрразведки СМЕРШ фронта пригрозил начальнику штаба фронта неприятными последствиями, вскоре написав донос…

Об этом станет известно спустя годы - 29 мая 1953 года, на заседании Центральной партийной комиссии при ЦК КПСС, когда решался вопрос о восстановлении Ласкина в рядах КПСС. А тогда, в 1943-м, в декабре месяце, начальника штаба СКФ внезапно вызвали в Москву. Сначала его принял первый заместитель начальника Генерального штаба А.И. Антонов и сообщил о назначении на должность начальника штаба 4-го Украинского фронта. Затем начальник Главного управления кадров Наркомата Обороны СССР Ф.И. Голиков ознакомил Ивана Андреевича с проектом приказа о назначении и направил на отдых в подмосковный санаторий «Архангельское»…

Однако 18 декабря в номер ничего не подозревающего Ласкина вошел офицер в звании майора и потребовал поехать с ним, якобы по приказу Голикова. В машине оказались еще два офицера, которые сели по бокам, и черный автомобиль выехал в сторону столицы, остановившись лишь во дворе здания на Дзержинской площади.

В своей неопубликованной рукописи книги «Размышления о прожитом и пережитом» генерал Ласкин вспоминает: «…Офицеры отобрали у меня личное оружие и обыскали карманы. Во мне все встрепенулось, проскользнула мысль - за что? Меня ввели в большую комнату без окон, тут же сняли с плеч генеральские погоны, с груди - ордена, и два охранника, взяв мои руки выше кистей, повели по железной лестнице к самому главному лицу - начальнику Генерального управления СМЕРШ, заместителю Берия - генерал-полковнику Абакумову, который осмотрел меня с ног до головы и свирепым голосом сказал: "Говори о своих преступлениях". Я категорически ответил, что против Родины никогда и никаких преступлений не совершал и не мыслил… "Мы хотели арестовать тебя, - продолжил он, крича, - еще в 1938 году вместе с Федько, и напрасно этого не сделали. А ты до сих пор пытался игнорировать наши органы. Теперь узнаешь, кто мы!.."» Ласкина арестовали по подозрению в измене Родине…

Измена же выразилась вот в чем: «С 6 августа по 8 сентября 1941 года оказался в окружении немецких войск, пишет Н. Смирнов, автор книги "Вплоть до высшей меры". После выхода из окружения Ласкин находился в распоряжении сначала отдела кадров Юго-Западного фронта, а затем в распоряжении Главного управления кадров НКО СССР.

СМЕРШ в лагерном отделении № 525 Мы уже давно знали о жестокостях советского кровавого СМЕРША, и вот таковой приезжает к нам в лагерь «промычать» мозги «врагам народа» в надежде, что здесь найдет гнездо капиталистического шпионажа и таким образом за свою бесчеловечность

АБАКУМОВ». Иосиф Виссарионович сделал замечание товарищу Абакумову и в качестве наказания велел ему согласовывать все свои предложения по делу Власова с секретарем ЦК ВКП(б) А.А. Ждановым.Только тогда и начал осознавать В.С. Абакумов всю мистическую глубину замысла

АБАКУМОВ». Абакумов торопился оправдаться и опять попал впросак.Сталин приказывал повесить всех руководителей Комитета освобождения народов России, и число их должно было быть двенадцать. Двенадцать человек надо было повесить реально, а не заочно.Однако товарищ Жданов

Олег Смыслов Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа Александру Александровичу Лобову и офицерам военной контрразведки посвящается От автора В советской истории B.C. Абакумов так и останется никогда не реабилитированным, точно так же, как и никому не удастся

С ФРОНТА В СМЕРШ Старший лейтенант госбезопасности в отставке Евгения Яковлевна Костина - секретарь ОКР СМЕРШ НКО СССР.Судьба Евгении Яковлевны Костиной интересна многообразием служебных функций в период войны. Отучившись девять классов в средней школе, она решила

БЕРИЯ И АБАКУМОВ Два коллеги, длительное время ходившие в рангах начальника и подчиненного, вдруг с 19 апреля 1943 года, когда заместитель Лаврентия Павловича Берии по НКВД СССР Виктор Семенович Абакумов стал главой самостоятельного контрразведывательного органа,

«СМЕРШ» С НАМИ В Калининграде, точнее, тогда еще в Кенигсберге он впервые оказался в 1945-м. С октября сорок пятого по февраль сорок шестого Кравченко возглавлял управление контрразведки «Смерш» по Кенигсбергскому особому военному округу.Располагалось управление в доме

Глава девятая. «Смерш» Катят наши машины по ухоженным гладким немецким дорогам.В грузовой - мы, солдаты, вместе со старшиной-взводным. Впереди на легковых - толстенький подполковник Вдовин «из корпуса», наш гвардии капитан, еще два старших лейтенанта. А Марь-Семенна

«Смерш» Память. Ох уж эта память… Ни с того, ни с сего заработала и вытащила такое… Не приведи Господь! Столкнула такие отдаленные времена, обстоятельства людей живых, сегодняшних, и тех, что были когда-то и погибли…Я осторожна со своей памятью. Вообще стараюсь не

Смерш в боях Органы Смерш пользовались высочайшим авторитетом и уважением в войсках. Тысячи офицеров Смерш награждены боевыми орденами и медалями. Награждение производило командование воинских частей по своей инициативе от имени Президиума Верховного Совета СССР. Л.Г.

Контрразведка СМЕРШ Верховный секретным приказом в столице Сковал эту службу в горниле войны. Не многие люди знавали нас в лица, А кто-то шептался, что мы не нужны… Е. Кабалин Контрразведка СМЕРШ – это не только брендовая задумка, но и содержательное детище самого

Абакумов Виктор Семенович Помощник Маршала Советского Союза Берии Лаврентия ПавловичаПо поводу личности Виктора Семеновича Абакумова и по сей день не утихают ожесточенные споры. Одни утверждают, что это был замечательный человек, возглавлявший в годы войны

СМЕРШ У нас в бригаде был СМЕРШ, а у СМЕРШа - начальник Зайцов. Зайцов как Зайцов. Он был до того инструктором политотдела. А когда основали СМЕРШ, Зайцова сделали начальником СМЕРШа. Подполковник Зайцов был как кошачья лапка со втянутыми коготками. Ласковый и мягкий.

Материал из Википедии

Абакумов, Виктор Семёнович
Родился 11 (24) апреля 1908 года в Москве в семье больничного истопника Семёна Семёновича и прачки Ефросиньи Петровны Абакумовых.Окончил 4-классное городское училище. В 1920-1921 годах - рабочий на заводах Москвы. В 1921-1923 годах служил добровольцем-санитаром во 2-й Московской бригаде частей особого назначения (ЧОН). С 1924 года - рабочий, в 1925-1927 - упаковщик Московского союза промысловой кооперации, в 1927-1928 стрелок 1-го отряда военно-промышленной охраны ВСНХ СССР, в 1928-30 - упаковщик складов Центросоюза.В 1930 году вступил в ВКП(б). В январе-сентябре 1930 года Абакумов был заместителем начальника административного отдела торгово-посылочной конторы Наркомата торговли РСФСР, а в 1932 г. перешёл на комсомольскую работу и был назначен секретарём ячейки ВЛКСМ на штамповочном заводе «Пресс». Кроме этого, в 1931-1932 годах Абакумов был заведующим военным отделом Замоскворецкого райкома комсомола.
Член ВКП(б) с 1930 года.В 1930 году - заместитель начальника административного отдела торгово-посылочной конторы Наркомата торговли РСФСР и секретарь ячейки ВЛКСМ. В 1931-1932 годах - заведующий военным отделом Замоскворецкого райкома комсомола.
В органах ОГПУ-НКВД с января 1932 г.: практикант экономического отдела полномочного представителя ОГПУ по Московской области, уполномоченный экономического отдела полномочного представителя ОГПУ по Московской области. С 1933 г. уполномоченный экономического управления ОГПУ, затем экономического отдела ГУГБ НКВД . Но в 1934 г. было выявлено, что Абакумов на конспиративных квартирах встречался с различными женщинами. В связи с этим он был переведён в Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений (ГУЛАГ). В 1934-1937 годах - оперативный уполномоченный 3-го отделения Оперативного отдела ГУЛАГа. В 1937-1938 годах - оперуполномоченный 4-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД, заместитель начальника отделения 4-го отдела 1-го управления НКВД, начальник отделения 2-го отдела ГУГБ НКВД.
После прихода в НКВД Л. П. Берии , с декабря 1938 года - и. о. начальника, а после утверждения в должности с 27 апреля 1939 года по 1941 год - начальник управления НКВД по Ростовской области. Руководил организацией массовых репрессий в Ростовской области. При этом Абакумов, обладая большой физической силой, иногда лично жестоко избивал подследственных[ источник?].В 1941-1943 годах - заместитель наркома внутренних дел СССР (с февраля 1941) и начальник Управления Особых отделов НКВД СССР, которое впоследствии (с июля 1941) было преобразовано в СМЕРШ . С апреля 1943 года - начальник Главного управления контрразведки «СМЕРШ» и заместитель народного комиссара обороны.В 1944 году Абакумов участвовал в осуществлении депортации некоторых народов Северного Кавказа. За это он был награждён 2 орденами - Красного Знамени и Кутузова. А в январе-июле 1945, оставаясь руководителем СМЕРШ, был одновременно уполномоченным НКВД по 3-му Белорусскому фронту.
Историк Никита Петров отмечает его участие в мародёрстве в Германии .С марта 1946 года - заместитель, c 7 мая 1946 по 14 июля 1951 год - министр государственной безопасности СССР .
В 1945 присвоено звание генерал-полковника. Депутат ВС СССР 2-го созыва. В 1946 году Абакумов сфабриковал материалы, на основании которых были арестованы и осуждены нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин , командующий ВВС А. А. Новиков , главный инженер ВВС А. К. Репин и ряд других генералов (осуждённые обвинялись в должностных преступлениях, инкриминировались выпуск и приёмка некачественных самолётов).
В июне 1946 года Виктор Семёнович Абакумов был назначен министром госбезопасности СССР вместо В. Н. Меркулова . При этом СМЕРШ, в котором до этого служил Абакумов, вошёл в министерство в качестве 3-го Управления. На посту министра госбезопасности руководил политическими репрессиями. Под руководством Абакумова было сфабриковано Ленинградское дело и положено начало фабрикации дела ЕАК .

В отношении арестованных, которые упорно сопротивляются требованиям следствия, ведут себя провокационно и всякими способами стараются затянуть следствие либо сбить его с правильною пути, применяются строгие меры режима содержания под стражей. К этим мерам относятся: а) перевод в тюрьму с более жестким режимом, где сокращены часы сна и ухудшено содержание арестованного в смысле питания и других бытовых нужд; б) помещение в одиночную камеру; в) лишение прогулок, продуктовых передач и права чтения книг; г) водворение в карцер сроком до 20 суток. Примечание: в карцере, кроме привинченного к полу табурета и койки без постельных принадлежностей, другого оборудования не имеется; койка для сна предоставляется на 6 часов в сутки; заключенным, содержащимся в карцере, выдается на сутки только 300 гр. хлеба и кипяток и один раз в 3 дня горячая пища; курение в карцере запрещено. 8. В отношении изобличенных следствием шпионов, диверсантов, террористов и других активных врагов советского народа, которые нагло отказываются выдать своих сообщников и не дают показаний о своей преступной деятельности, органы МГБ, в соответствии с указанием ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 года, применяют меры физического воздействия. ..
19 февраля 1951 года Абакумов направил Сталину совершенно секретную докладную записку «О необходимости выселения из западных областей Украины и Белоруссии, Молдавской, Латвийской, Литовской и Эстонской ССР участников антисоветской секты иеговистов и членов их семей». Результатом этой записки стала организованная МГБ и МВД операция «Север» по выселению Свидетелей Иеговы, а также представителей других религиозных объединений (адвентистов-реформистов, иннокентьевцев, Истинно-Православной церкви); операция началась 1 апреля 1951 года. Депортация уложилась в сутки.

С 31.12.1950 по 14.07.1951 Председатель коллегии МГБ СССР. В 1946-1951 был также членом Комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам.
За время пребывания на посту министра госбезопасности Абакумов существенно повысил возможности и силы МГБ.Носил тщательно подогнанную форму и модные костюмы, занимался теннисом, был мастером спорта по самбо.
Семья

Награды два ордена Красного Знамени (26.04.1940, 1944),орден Суворова I степени (31.07.1944),орден Суворова II степени (8.03.1944),орден Кутузова I степени (21.04.1945),орден Красной Звезды (1944),медаль «За оборону Москвы»,медаль «За оборону Сталинграда»медаль «За оборону Кавказа»,нагрудный знак «Почётный работник ВЧК-ОГПУ (XV)» (9.05.1938)

В соответствии с приговором суда Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1955 году лишён всех государственных наград. Вместе с Абакумовым по процессу проходили начальник следственной части по особо важным делам МГБ СССР А. Г. Леонов, его заместители В. И. Комаров и М. Т. Лихачев, следователи И. Я. Чернов и Я. М. Бровеман, первые трое были расстреляны, Чернов приговорен к 15 годам, Бровеман - к 25 годам. В 1994 приговор был заменен 25 годами без конфискации имущества и переквалифицирован по статье «воинско-должностные преступления».

Из официальных источников: Виктор Семенович Абакумов. Генерал-полковник. Родился в 1908 году в Москве. Член ВКП(б) с 1930 года. Из рабочих. Образование - низшее. В годы войны - начальник ГУКР - Главного управления контрразведки "СМЕРШ" - заместитель наркома обороны. В 1946-1951 годах - министр государственной безопасности СССР.

4 июля 1951 года отстранен от занимаемой должности, а восемь дней спустя арестован. В Прокуратуре СССР был ознакомлен с постановлениями о возбуждении уголовного дела по признакам стал и 58-1 "б" УК РСФСР (измена Родине, совершенная военнослужащим) и об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей в Соколыхической тюрьме МВД (печально известная "Матросская тишина").

После ареста Абакумова были арестованы его жена Абакумова Антонина (вместе с двухмесячным сыном ее поместили в "Матросскую тишину"), а также начальник Следственной части по особо важным делам МГБ СССР генерал-майор А. Леонов , его заместители полковники В. Комаров , М. Лихачев , Л. Шварцман , начальник секретариата МГБ полковник И. Чернов , его заместитель полковник Я. Броверман .

14 декабря 1954 года в здании Дома офицеров Ленинградского военного округа открылось судебное заседание выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством генерал-лейтенанта юстиции Е.Л. Зейдина . Государственным обвинителем на процессе был Генеральный прокурор СССР, действительный государственный советник юстиции

Советский деятель генерал Абакумов известен своей непростой судьбой. Личность его и по сей день многим кажется загадочной, хотя было написано немало книг, в которых авторы пытались раскрыть ее особенности. Абакумов занимал должность комиссара госбезопасности второго ранга. Некоторые говорят, что это был человек с удивительно сильным, прямым и честным характером. Многие современники характеризовали его как мужественного и беспримерно смелого, истинного героя своего времени.

Тайное и явное: все сплелось

Из воспоминаний иных современников кажется, что генерал Абакумов был жестоким, положил всю свою жизнь, пытаясь искоренить врагов народа, причем считал таковыми и виновных, и осужденных беспочвенно. Некоторые говорят, что иного столь же беспощадного человека при высоких чинах в советской державе просто не было. Есть и третье мнение - что эта уникальная личность отличалась сильнейшими положительными и негативными качествами, человек был одновременно горячим, уверенным, что вокруг враги и шпионы, но мужественным и готовым положить жизнь ради Родины. Некоторое время руководивший СМЕРШем - структурой, ответственной за выявление шпионов и предателей, - однажды он сам оказался жертвой, был репрессирован, пытаем, казнен.

История вкратце

Виктор Семенович Абакумов появился на свет в 1908 году, скончался в 1954-м. В 45-м получил чин генерала-полковника. Замещал наркома по вопросам обороны державы. Управлял СМЕРШ НКО с 43-го по 46-й годы. С 46-го по 51-й был главой министерства, ответственного за госбезопасность. Генерала арестовали в середине 1951-го, тогда же выдвинули обвинение в измене державе. Его посчитали участником заговора сионистов. Судьба Сталина внесла свои коррективы, обвинения переформулировали, обвинив генерала в так называемом «Ленинградском деле». Как предположили правоохранительные органы того времени, Абакумов лично сфабриковал эту ситуацию. Судили в Ленинграде. Процесс организовали в закрытой форме. Генерала приговорили к смертной казни через расстрел. Приговор приведен в действие во второй половине последнего месяца 54-го года. Территориально - Левашово вблизи Ленинграда. Частичная реабилитация имела место лишь в 97-м.

Как все начиналось

Виктор Семенович Абакумов появился на свет в столице в 1908-м в простой рабочей семье, отучился в четырехлетнем училище. Продолжительное время молодой человек трудился на предприятиях в качестве простого рабочего, продолжая дело своего отца. В 30-м стал членом ВКПБ, с 32-го работал в госбезопасности. Сперва был практикантом в экономотделе, затем стал уполномоченным этой же инстанции.

Продолжение карьеры

С 34-го будущий генерал Абакумов занимает положение уполномоченного экономотдела ГУГБ НКВД. С этого момента началась его карьера в центраппарате госбезопасности. Удивительный для своего времени скоростной карьерный рост обусловлен кадровыми перестановками на фоне повышения Ягоды, пришедшего на смену Менжинскому. Этот деятель продолжительно болел и не мог активно работать. Как оказалось в скором времени, Абакумов был не так хорош, каким казался по первичной репутации. Уклоняясь от своих обязательств по службе, он использовал конспиративные квартиры для встреч с представительницами противоположного пола. Будущему генералу выдвинули обвинение в моральном разложении и заставили сменить рабочее место. Теперь он трудился в системе ГУЛАГа, занимая должность оперуполномоченного третьего отделения. Эта должность за ним сохранялась с 34-го по 37-й годы. Отделение, в которое отправили будущего генерала, специализировалось на вербовке агентов среди отбывающих заключение.

Как можно узнать из биографий Виктора Абакумова, в 37-м он получил должность оперативного уполномоченного уже в четвертом отделе той же инстанции при НКВД. Это подразделение отвечало за секретную политическую работу. В структуре он оставался до 38-ого года, затем там же занял должность замначальника первого управления, ответственного за внешразведданные. По прошествии некоторого времени ему доверили должность управляющего вторым отделом инстанции. Зоной ответственности была контрразведка. Своеобразные карьерные скачки связаны с репрессиями внутри НКВД. Многих начальствующих персон через несколько месяцев после старта карьеры обвиняли в правонарушениях, следом за чем следовали арест, расстрел. Абакумов, впрочем, с удивительной ловкостью обходил острые углы, поэтому его такая печальная участь поначалу избегала.

Продвижение в сторону СМЕРШа

В биографии Виктора Абакумова в последнем месяце 38-го появилась новая строка - ему довелось занять управляющую должность в УНКВД в Ростове. Место сохранилось за ним до морозного февраля 41-го. На Абакумова возложили ответственность за массовые репрессии. Дошли свидетельства современников, доказывающие, что будущий генерал лично занимался избиением людей, находящихся под следствием.

В 41-м ему удалось занять более высокостоящую должность - замнаркома НКВД, затем - начальника управления особых отделов. Это период длился до весны 43-го. В апреле ему доверили должность начальника главуправления контрразведки. Речь идет о той самой организации СМЕРШ, одно название которой вызывало у современников дрожь. Тогда же Абакумов стал замнаркома обороны. Новое рабочее место позволило мужчине проявить свои недюжинные организаторские качества и способности. СМЕРШ, руководимый генералом, организовал несколько исключительно результативных операций, направленных против разведок Германии и других держав. Велась активная работа с повстанческими объединениями антисоветской направленности. Такие существовали в землях, оккупированных немецкими силами.

Новые времена - новые возможности

В биографии Виктора Семеновича Абакумова многие вехи и успехи обусловлены войной с Германией. Когда в 41-м начались боевые действия, Сталин принял решение именно этому перспективному мужчине доверить контрразведку. Такая должность сохранилась с Абакумовым до завершения боев, хотя в 43-м органы реорганизовали и сменили наименование на СМЕРШ, передали Наркомбату обороны, главой которого в тот момент был Сталин, лично управлявший работой инстанции. Главуправление СМЕРШ занималось борьбой с дезертирами, шпионами. Отмечается, что усилиями Абакумова были достигнуты существенные успехи. Одновременно инстанция контролировала политнастрой генералитета, красноармейских офицеров, занималась агентурной сетью и оперативной работой во всех частях армии.

Когда война закончилась, это не могло не сказаться на жизни генерала Абакумова. Доверенная ему инстанция продолжала проверять потенциально опасных людей: военнопленных, интернированных. Работа была особенно активной в первый год после победы. Чтобы было проще, организовали фильтрационные лагеря. Абакумов, в свою очередь, работал в спецкомиссии, готовившей обвинения для ряда обвиненных в нацистских преступлениях. Он помогал представителям Советского Союза, приглашенным для проведения Международного трибунала.

Не сидеть сложа руки!

В биографиях Виктора Семеновича Абакумова обязательно обращают внимание на 44-й год. Тогда генерал организовал ингушскую депортацию. В награду за свои усилия получил орден Красного Знамени. В то же году ему присвоили орден Кутузова. С первого месяца 45-го до середины этого года она по-прежнему управлял СМЕРШ, одновременно получив в свое распоряжением отделение НКВД, ответственное за третий фронт по Белоруссии. Как раз тогда ему присвоили чин генерала-полковника. Весной 46-го Абакумов стал замминистра по вопросам государственной безопасности. В мае этого года ему досталась должность министра по этому профилю, сохранившаяся за ним до лета 51-го.

В силу особенностей личности и деятельности этого известного человек не существовало автобиографии Виктора Абакумова, а вот написанные исследователями его жизненного пути работы дают представление о его судьбе со стороны. В таких работах обязательно акцентируют внимание на перипетиях 46-го года. Именно тогда генерал-полковник выступил с инициативой осудить некоторых известных деятелей в сфере ВВС, авиапрома. Были выдвинуты обвинения против Шахурина, Новикова, Репина. Как показал анализ событий, эти лица поставляли армейцам низкокачественную летательную технику, при испытании которой погибло несколько летчиков, были потеряны машины. Обвиненные, как показало следствие, стремились перевыполнить планы, ради чего в производство отправляли неподготовленные машины. Вместе с тем лица занимались подделкой отчетов и нарушали свои обязанности иным способом. Что удивительно: обвиненных впоследствии полностью реабилитировали лишь на основании того факта, что обвинения выдвинул Абакумов, хотя Шахурин даже написал мемуары, в которых признал совершенные преступления.

Новые дела и новые проблемы

Считается, что начальник главного управления контрразведки СМЕРШ Виктор Абакумов приложил свою руку к тому, что неофициально назвали «Ленинградским делом». Предположительно, генерал-полковник работал на Маленкова, заинтересованного в избавлении соперников. Существенно подпортило репутацию генерала участие в разбирательствах с Антифашистским еврейским комитетом. Его участников обвинили в склонности к «Джоинт», назвали американскими шпионами.

В 51-м активный деятель занялся депортацией прибалтов, молдаван в Сибирь. Туда же ссылали людей из УССР, БССР. Основным поводом была принадлежность к Свидетелям Иеговы, иннокентьевцам, старообрядцам, адвентистам. Мероприятие назвали кодовым именем «Север». Генерал председательствовал в Коллегии МГБ, участвовал в работе Политического бюро, занимавшегося судебными разбирательствами.

Если со сделанных до 51-го фото Виктор Семенович Абакумов взирает гордо, взгляд выражает уверенность в себе, то этот год существенно изменил его судьбу. В июле генерала сняли с должности, в кратчайшие сроки арестовали. Причиной был донос Рюмина по инициативе Маленкова. Генерала обвинили в сионистском заговоре, посчитали госизменником и человеком, мешавшим расследованию ряда государственно значимых дел. Как считают некоторые исследовавшие этот период историки, все обвинения были выдуманными и беспочвенными.

Конец карьеры

Прежде управлявший СМЕРШем Виктор Абакумов сам стал жертвой репрессивной системы. Местом содержания ему назначили Лефортовскую тюрьму. Одним из обвинений было препятствие в расследовании так называемого «дела врачей», само существование которого генерал упорно отрицал. Тем временем Сталин скончался, власть перешла Хрущеву, а заключенный столкнулся с новыми проблемами и обвинениями - теперь его причислили к «банде Берия». Маленков стремился обелить себя от «Ленинградского дела», и Абакумов оказался подходящей персоной для перекладывания вины. Его объявили сфальсифицировавшим события и полностью виновным в них.

Известно, что генералу пришлось пережить арест и пытки. Виктор Абакумов жестоко избивался, что привело к инвалидности. Трехлетний период заключения мужчина провел прикованным и в кандалах. Его содержали в камере, высота которой не превышала половины роста человека, в постоянном холоде. Он так и не признал свою вину. Генерала расстреляли в 54-м в Лефортово, а в 55-м посмертно лишили всех наград, званий, депутатского мандата. Последнее особенно важно, поскольку фактически человек, обладавший мандатом, был неприкосновенен - и все же в момент казни он еще был депутатом, которого никто не имел права арестовывать, тем более наказывать.

Где здесь правда?

Нашим современникам никогда не удастся лично познакомиться с человеком, во многом повлиявшим на судьбу союзной державы - до нас дошли лишь фото Виктора Абакумова и рассказы его современников, причем довольно противоречивые. Ориентируясь на доподлинно известные факты, в 97-м генерала частично реабилитировали. Как посчитала занимавшаяся делом комиссия, генерал превысил свои должностные возможности и полномочия, что спровоцировало тяжелые последствия. Если ранее все имущество было конфисковано, то теперь решение отменили.

Незадолго до этого события, в 94-м, частично реабилитировали нескольких деятелей, активно сотрудничавших с Абакумовым, за что наказанных смертью в 55-м. Так, изменены судебные решения относительно Лихачева, Комарова, Леонова. Еще двух граждан полностью реабилитировали: Бровермана, Чернова, которых в 55-м приготовили к заключению на 25, 15 лет соответственно.

О семье

Когда начальник контрразведки СМЕРШ генерал-полковник Абакумов оказался под арестом, когда стало ясно, что никаких реальных перспектив вернуться на волю, выжить и вылечиться у него нет, он составил обращение в адрес вышестоящих чинов, надеясь на их милость. В этой записке он просил закончить дело, освободить его из Лефортово, перевести в Матросскую тюрьму и удалить от злопыхателей. Тогда же он убедительно попросил вернуть домой его супругу и чадо, за что обещал вечную благодарность. Он призывал признать женщину честной, верной и неповинной ни в чем.

Из истории известно, что в какой-то момент у Абакумова были две столичные квартиры, из которых одну он отдал Татьяне Семеновой. Официальной информации об этом не сохранилось, но считают, что именно она была первой супругой будущего генерала. Женщина была домохозяйкой, из небогатой семьи - ее отец был сапожником.

Близкие: кто еще?

Вторая жилплощадь была вдвое больше. В ней он проживал сам, впоследствии - с Антониной Смирновой. Женщина была неофициальной женой генерала, но родила от него ребенка. На следующий день после ареста супруга Антонину и малыша забрали представители правоохранительных органов. Женщине в этот момент был 31 год, ее сыну - лишь два месяца. Ранее Антонина работала в МГБ. Мать и сына направили в Сретенскую тюрьму, где продержали в заключении в течение трех лет, так и не найдя за ними никаких преступных деяний. Жена Виктора Абакумова, Антонина Смирнова, была дочерью гипнотизера, выступавшего под именем Орнальдо. Предполагают, что отец женщины работал на НКВД в 30-х годах, но уже к концу десятилетия о нем никто ничего не слышал, все следы утеряли.

Жена Виктора Абакумова Антонина Смирнова вышла на свободу в 54-м. Все это время сын тоже находился в тюрьме. Никакого состава преступления не выявили, что не помешало сослать семью из столичного округа на несколько лет. Официальных сведений с того периода сохранилось мало, но есть свидетельства скорой смерти женщины.

Как можно узнать из биографии генерала Абакумова, сын впоследствии получил неплохое образование, построил научную карьеру и стал академиком РАН. Он умер в 2004-м. Для науки Смирнов - важный деятель, заложивший базу компьютерных психотехнологий как научного подхода. В столице есть НИИ имени Смирнова.

О памяти

О том, где похоронен генерал-полковник Абакумов, долгое время никто не знал. Лишь в 2013 году появилось надгробие с его именем. Его можно видеть на подмосковном кладбище «Рокитки», удаленном от кольцевой столичной автодороги приблизительно на десяток километров. Предполагают, что останки видного деятеля союзной державы перевезли сюда из ленинградских краев. Возможно, их захоронили в сыновьей могиле. Иные считают, что это не более чем кенотаф. Возможно, надгробие символическое, никакого праха в ней нет. Оно лишь является жестом уважения к памяти несправедливо расстрелянного.

Чернов об Абакумове

Сейчас сложно понять, кем был генерал Абакумов - палачом или жертвой. Многие сведения, дошедшие из того периода, противоречивы и неоднозначны. Крайне сложно отделить истину от лживых обвинений. Некоторое представление о личности человека можно получить, ознакомившись с тем, что о нем рассказывали сослуживцы. В частности, любопытна информация, предоставленная Черновым, некоторое время работавшим бок о бок с генералом.

Как рассказывал этот лично знакомый с госдеятелем человек, генерал Абакумов Виктор Семенович был молодым, но авторитетным, пользовался уважением в структуре, в которой работал. Он концентрировал внимание на розыскных мероприятиях, отлично знал специфику процесса и требовал активного ведения дел. Абакумов четко контролировал работу начальников, в равной степени обращал внимание и на центральный, и на фронтовой аппараты. При нем никто не мог рассчитывать на послабления. Человек был резковатым в манере общения, но не чванливым. Ежели кого-то обижал, затем принимал меры по исправлению ситуации.

Эти мнения подтверждаются рядом мемуаров, в которых выказывается уважение к СМЕРШу.

Яркий и выразительный

Генерал Абакумов - нарком СМЕРШа, советский министр, производивший на своих современников сильное впечатление. Лица, работавшие с ним ранее, признавали его умным и сообразительным. Отмечается решительность мужчины. Многие, сравнивая его с предшественниками на должности министра, признавали, что Абакумов гораздо больше подходил для такой работы. Во многом это объяснялось отличными знаниями в области оперативных действий.

Абакумов привлекал внимание внешним видом. Высокий мужчина с красивыми чертами лица обладал прекрасным телосложением. Он заботился о своем внешнем виде, пользовался формой, подогнанной под фигуру. Ему нравились модные костюмы, всегда имелись под рукой безупречные одеколоны. Мужчина увлекался теннисом. Достиг немалых успехов в самбо, стал мастером спорта в этом направлении.

«Ленинградское дело»

Как считают многие, Абакумов поплатился жизнью за владение ценной информацией. Власти предержащие опасались, что он может повести себя не так, как было бы выгодно им - по этой причине выдумали и сфабриковали обвинение, в короткие сроки осудили мужчину и расстреляли, пока детали не выплыли наружу. Пожалуй, критическим, переломным моментом стало «Ленинградское дело». В 44-м впервые за долгие годы организовали Пленум ЦК, к которому сформировали проект устранения коммунистической партии. Парторганы, как следовало из документации, ответственны за агитирование, пропагандированное, кадровый подбор, в то время как экономическая сфера, образование, научные, сельскохозяйственные и культурные области необходимо отдать советским инстанциям, отобранным народной волей. Политбюро отказалось принять предложение.

Вскоре после войны лидер страны впервые заболел, а ближайшие сторонники поняли, что смерть не за горами. Власть раскололась. В период военных действий фактически управление страной было доверено пятерым - Берии и Маленкову, Микояну и Молотову, возглавлял все лично Сталин. Когда в столицу перевели Кузнецова, Вознесенского, для них просто не нашлось места. Считается, что они решили объединить силы, дабы устранить прежний правящий класс, в первую очередь Молотова, Берию, Маленкова. Заговор вскоре раскрыли и решили изгнать провинившихся. Впрочем, они воспротивились и начали писать обращения в адрес Сталина. Недовольные положением дел, власти предержащие инициировали судебный процесс против Кузнецова и Вознесенского. Поскольку оба они были родом из северной столицы, всю ситуацию в целом прозвали «Ленинградским делом».

Власть и судьбы

И в 52-м, и в 53-м высшие чины советской власти продолжали бороться между собой, стремясь прибрать к рукам власть над державой. Что Маленков, что Берия вели себя не слишком честно, однако это дало им желаемый результат. Абакумов стал одной из первых жертв на пути этих людей к власти. Следом за ним арестовали Власика, Поскребышева. Сталин к этому периоду уже тяжело болел и практически не занимался страной, обитал на даче, готовил самодельное вино. Его не волновали конфликты и перипетии. Уже при его жизни издали постановление, в котором отрешили прежнего властителя. История болезни свидетельствовала: смерть не за горами.

Когда после тяжелого срока заключения, многочисленных перенесенных пыток Абакумов предстал перед судом, он отказался признать вину, несмотря на все пережитое. Он указал на Берию и Рюмина как людей, сфабриковавших весь процесс, и обратил внимание на то, что ничего не делал из того, что было признано составом преступления, а лишь исполнял прямые приказы начальства. Впрочем, одновременно Абакумов признавал, что некоторые недостатки у него были, но призывал следствие и аудиторию быть более логичными. В частности, его обвиняли в использовании ресурсов Особого совещания, где генерал никогда не был председателем. Впрочем, судьям и последователям правящей элиты не было дела до логики или объективности. Дело Абакумова повелели расследовать, пока не будет доказана вина генерала. Этим и занялись приверженцы системы.

12 июля 1951 года был арестован советский министр МГБ В.Абакумов. Малограмотный чекист, подхалим, подлец и бабник сделал карьеру на фальсификации уголовных дел и массовых убийствах. Расстреляв многих соратников по НКВД-МГБ, получил пулю от своих же.

О том, как Абакумов, рядовой чекист, каких было тысячи в , выдвинулся в руководители карательного ведомства, — ходят легенды. Малообразованный и недалекий, он не был обделен физической силой и выправку имел молодцеватую. Когда же выяснилось, как отмечает Солженицын, что «Абакумов хорошо ведет следствие, руками длинными ловко и лихо поднося в морду, и началась его великая карьера...»

Наверное, именно такие качества и были востребованы больше всего в эпоху сталинского террора.

И путь к этому выдвижению был простой и ясный.

Тот, кому суждено было стать всесильным министром сталинской госбезопасности — Виктор Семенович Абакумов, — родился в апреле 1908-го в Москве в семье чернорабочего. Позднее отец работал в больнице уборщиком и истопником и умер в 1922-м. Мать до революции работала швеей, а затем санитаркой и прачкой в той же больнице, что и отец. Много учиться Абакумову не довелось.

По анкетным данным, он окончил 3 класса городского училища в Москве в 1920-м. Правда, в официальной биографии, опубликованной перед выборами в Верховный Совет в 1946-м, утверждалось, что у него 4-классное образование, полученное в 1921-м. Не очень понятно, чем был занят не по годам рослый юноша до того момента, как в ноябре 1921-го добровольцем поступил в ЧОН.

Служба продлилась до декабря 1923-го, и весь следующий год Абакумов перебивается случайными заработками, а по большей части сидит без работы. Всё переменилось в январе 1925-го, когда его приняли на постоянную работу упаковщиком в Москопромсоюз. А в августе 1927-го Абакумов поступил на службу стрелком ВОХР по охране промышленных предприятий. Здесь же в 1927-м он вступил в комсомол.

Вероятнее всего, крепкий и подающий надежды вохровец был замечен органами, и его постепенно продвигают на все более и более важную работу. С 1928-го он вновь трудится упаковщиком на складе Центросоюза, а с января 1930-го — уже секретарем правления государственного акционерного общества «Гонец» и одновременно секретарем ячейки комсомола торгово-посылочной конторы.

С января 1930-го он кандидат в члены, а с сентября того же года — член ВКП(б). Теперь путь карьерного роста для него открыт. В октябре 1930-го он избран секретарем комсомольской ячейки завода «Пресс» и одновременно возглавил секретную часть этого завода. Вне всякого сомнения, став заведующим секретной частью завода, Абакумов негласно помогал ОГПУ. Новая должность именно это и предусматривала. Известно: от негласной до гласной работы — всего один шаг.

Фокстротчик

С января по декабрь 1931-го Абакумов — член бюро и заведующий военным отделом Замоскворецкого райкома ВЛКСМ. А в январе 1932-го его приняли практикантом в Экономический отдел полпредства ОГПУ по Московской области. Вскоре он уже уполномоченный того же отдела, а с января 1933-го в центральном аппарате ОГПУ — уполномоченный Экономического управления.

И тут карьера дает сбой. В августе 1934-го Абакумова переводят на должность оперуполномоченного в 3-е отделение отдела охраны а. Поговаривали, что его сгубили неуемная страсть к женщинам и увлечение модным тогда танцем фокстрот. Ходили слухи, что на служебных конспиративных квартирах он устраивал интимные встречи.

В молодости Абакумов большую часть времени проводил в спортзале, занимаясь борьбой. Не забывал и другие увеселения. До прилежной ли службы тут?

Ссылка в ГУЛАГ продлилась долго. Всё решительно изменил 1937-й. Вот когда понадобились крепкие и крутые парни. Вакансии открывались значительные — аресты самих чекистов стали обыденностью. В апреле 1937-го Абакумов получает важную должность — оперуполномоченный 4-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД. Теперь он быстро растет и в должностях, и в званиях. Еще в ГУЛАГе ему в 1936-м присвоили звание младшего лейтенанта ГБ, а менее чем через год — в ноябре 1937-го, он получил звание лейтенанта ГБ и уже в 1938-м был назначен помощником начальника отделения секретно-политического отдела.

Как и следовало ожидать, в условиях Большого террора Абакумов специализировался на следственной работе. Здесь и пригодилась его спортивная подготовка и сила. Он активно ведет допросы и не щадит арестованных.
Усердие Абакумова было замечено.

Его хвалил пришедший вместе с Берией в центральный аппарат НКВД новый начальник секретно-политического отдела Богдан Кобулов — знаменитый «Кобулыч», мастер пыточного следствия, чья похвала говорит о многом. Кобулов дал рекомендацию на выдвижение Абакумова на самостоятельную работу. 5 декабря 1938-го Абакумов был назначен руководителем УНКВД по Ростовской области. Ему тут же, минуя одну ступень, присвоили звание капитана ГБ, а уже в марте 1940-го, также через ступень, — звание старшего майора ГБ.

Берия ценил хорошие и преданные кадры. В феврале 1941-го он выдвинул Абакумова в свои заместители, а через месяц после начала войны дал ему должность начальника Управления особых отделов — всей военной контрразведки. Тогда же, в июле 1941-го, Абакумову присвоили звание комиссара ГБ 3-го ранга — что в армии соответствовало генерал-лейтенанту. Так за четыре года Абакумов от простого младшего лейтенанта и «опера» поднялся до генеральских высот. Через полтора года ему присвоили звание комиссара ГБ 2-го ранга (04.02.1943).

Начальник СМЕРШа

В апреле 1943-го в ходе очередной реорганизации органы военной контрразведки были выведены из подчинения Берии, и на их основе было организовано Главное управление контрразведки (ГУКР) СМЕРШ наркомата обороны. Теперь непосредственным начальником Абакумова стал .

На короткое время Абакумов даже стал заместителем наркома обороны, но уже 20 мая 1943-го при сокращении числа замов потерял этот пост. Но теперь он частый гость кремлевского кабинета Сталина. Если до 1943-го в журнале посещения не зафиксировано ни одного его визита к Сталину, то только в 1943-м, начиная с марта, Абакумов был принят в Кремле восемь раз.

Абакумов выдвинулся и получил расположение Сталина на делах против военных. Военное командование всегда тревожило вождя: не зреют ли там какие-то заговоры, верны ли они ему — Сталину? Абакумов развернул лихорадочную деятельность по слежке и сбору материалов. В архивах госбезопасности отложились многие тома «прослушек» генералитета. Органы СМЕРШ слушали маршала Жукова, генералов Кулика и Гордова, да и многих других. По добытым таким путем материалам Кулик и Гордов были расстреляны, причем всего лишь за высказанную ими критику Сталина.

Свой первый орден Красного Знамени Абакумов получил в 1940-м. Война добавила ему полководческих орденов. В общий список его наград вошли: два ордена Красного Знамени (26.04.40, 20.07.1949); орден Суворова 1-й степени (31.07.1944); орден Кутузова 1-й степени (21.04.1945); орден Суворова 2-й степени (08.03.1944); орден Красной Звезды; 6 медалей. Кроме того, он имел знак «Почетный работник ВЧК—ГПУ (XV)» (09.05.1938). Знающим людям даты присвоения кое о чем говорят.

Орден Суворова 2-й степени Абакумов получил за участие в выселении чеченцев и ингушей, а орден Кутузова 1-й степени — в качестве уполномоченного НКВД по 3-му Белорусскому фронту за «очистку тыла» — проведение широких репрессий и депортаций в Пруссии и Польше. В 1945-м Абакумову присвоили звание генерал-полковника (09.07.1945).

Осенью 1945-го Сталин, будучи недовольным работой НКГБ, инициировал разработку новой структуры наркомата и всерьез хотел перетряхнуть всю руководящую верхушку. С начала 1946-го на рассмотрение Сталину были представлены несколько вариантов оргструктуры НКГБ—МГБ. Планировалось включить ГУКР СМЕРШ в состав МГБ, а Абакумова назначить заместителем министра по общим вопросам. Сталину показалось этого мало.

Решением Политбюро ЦК ВКП(б) 4 мая 1946-го была утверждена новая структура МГБ и вместо Меркулова министром был назначен Абакумов. В ходе приема-передачи дел в МГБ Абакумов приложил все усилия, чтобы опорочить работу своего предшественника.

Внезапное возвышение вскружило ему голову, и среди своего ближайшего окружения Абакумов заявлял: «Хотя Меркулов и был министром, но ЦК боялся и дорогу туда не знал», тогда как сам он, «еще работая начальником контрразведки СМЕРШ, уже знал себе цену и уже тогда, не в пример Меркулову, сумел завоевать себе прочный авторитет».

Сталинский опричник

Назначая Абакумова министром госбезопасности, Сталин хотел видеть во главе этой организации благодарного за высокий пост и полностью преданного ему, и только ему, служаку. Сталину нужен был министр, наводящий страх на всё его окружение, включая и членов Политбюро.

Своим сотрудникам Абакумов так и заявил: «Меня все должны бояться, в ЦК мне об этом прямо сказали. Иначе, какой же я руководитель ЧК». Авторство этого наказа вполне очевидно. «ЧК» — именно так Сталин обычно называл госбезопасность, независимо от того, какая аббревиатура на тот момент была в ходу: НКВД, МГБ или любая иная. И Абакумов воспринял это напутствие как руководство к действию.

Ему нравилось его новое положение и его особая значимость. Он любил со злорадством говорить, как по компрометирующим материалам, добытым МГБ, «погорел тот или иной руководитель». Сознавал ли он, что является слепым орудием в руках Сталина, что рано или поздно диктатор может и охладеть к нему?

Став министром, Абакумов продолжает все свои смершевские дела: на маршала Жукова, на заместителя министра внутренних дел Серова и на всё их окружение. С Серовым они когда-то вместе в мае-июне 1941-го проводили депортации населения из Прибалтики, и Абакумов почему-то еще с тех времен его люто невзлюбил. А приемы работы МГБ при Абакумове приобретают поистине гангстерский характер.

Тут и тайные убийства, осуществленные отделом «ДР» МГБ во главе с Судоплатовым и Эйтингоном, и похищения, и нападения на граждан. Дошло до того, что сотрудники МГБ, выдавая себя за американцев, средь бела дня 15 апреля 1948-го напали на министра морского флота А.А. Афанасьева и «склоняли» его к работе на американскую разведку. На следующий день возмущенный министр написал заявление на имя Берии и Абакумова. В итоге его через 10 дней арестовали, и через год решением ОСО МГБ он получил 20 лет.

Абакумов не останавливался перед выполнением любого сталинского приказа, даже самого преступного. Одной из таких акций стало убийство народного артиста СССР Михоэлса. Как показал на следствии Абакумов: «Насколько я помню, в 1948 году глава Советского правительства И.В. Сталин дал мне срочное задание — быстро организовать работниками МГБ СССР ликвидацию Михоэлса, поручив это специальным лицам». При этом Сталин лично указал Абакумову, кому из работников МГБ поручить это убийство, и пожелал, чтобы всё выглядело как несчастный случай. Абакумов и его работники без тени сомнения выполнили «срочное задание» вождя и учителя.

В МГБ при Абакумове по-прежнему практикуются пытки. В направленном Сталину в июле 1947-го пространном пояснении о принятых в МГБ методах следствия Абакумов указывал:
«В отношении изобличенных следствием шпионов, диверсантов, террористов и других активных врагов советского народа, которые нагло отказываются выдать своих сообщников и не дают показаний о своей преступной деятельности, органы МГБ, в соответствии с указанием ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 года, применяют меры физического воздействия». Били и пытали заключенных и подчиненные Абакумова, и он сам, подавая им пример. Как иронично замечает Солженицын: «...сам министр госбезопасности Абакумов отнюдь не гнушался этой черновой работы (Суворов на передовой!), он не прочь иногда взять резиновую палку в руки ».

Тучи над головой Абакумова начали сгущаться уже в 1950-м. Сталин решительно потребовал организовать Коллегию МГБ и ввести в ее состав опытных партработников. Это уже само по себе означало политическое недоверие чекистской верхушке. В том же году Абакумов, по сути, игнорировал предложение Сталина об аресте Судоплатова и Эйтингона. Вместо того чтобы действовать, он пошел советоваться об этом с Берией.

После приезда из отпуска в декабре 1950-го Сталин и вовсе отдалил Абакумова. В качестве министра он принял его в Кремле лишь единственный раз — 6 апреля 1951-го. И это притом что в 1949-м таких встреч было 12, а в 1950-м — 6. Последний раз Абакумов переступил порог кабинета Сталина 5 июля 1951 г., но теперь это было приглашение на казнь. От должности министра его отстранили днем раньше, и впереди маячил неминуемый арест.

«Обманщик партии»

В основу обвинений против Абакумова было положено датированное 2 июня 1951-го заявление старшего следователя М.Д. Рюмина, которое вполне совпало с желанием Сталина устроить серьезную кадровую чистку в МГБ. Рюмин сообщал, что Абакумов «погасил» очень «перспективное» дело арестованного Этингера, который мог дать показания о «врачах-вредителях», скрыл от ЦК важную информацию о недостатках в контрразведывательной работе в Германии на предприятиях «Висмута», где добывалась урановая руда, и, наконец, грубо нарушал установленные решениями партии и правительства правила ведения следствия. Рюмин прямо назвал Абакумова «опасным человеком» на важном государственном посту.

11 июля 1951-го Политбюро приняло специальное решение «О неблагополучном положении в МГБ», в котором Абакумов обвинялся в «обмане партии» и затягивании следственных дел. Текст постановления «закрытым письмом» был разослан для ознакомления руководителям партийных органов и органов МГБ. На следующий день Абакумов был арестован.

Первоначально следствие вела прокуратура, но в феврале 1952-го по распоряжению Сталина Абакумова передали в МГБ. И тут за него взялись всерьез. Бывшие подчиненные мучили Абакумова с особым рвением. Ему пришлось испытать все новации пыточного дела, введенные при нем же. Странно, но в своих жалобах в ЦК Абакумов утверждал, что о каких-то видах пыток он раньше даже не знал. Например, о камере с искусственным холодом. Через месяц результат был вполне ожидаемый. Согласно составленной 24 марта 1952-го в санчасти Лефортовской тюрьмы справке, искалеченный Абакумов еле стоял на ногах и передвигался лишь с посторонней помощью.

От арестованных чекистов были получены показания, из которых следовало, что партийное руководство Абакумов ни в грош не ставил, презрительно отзывался о Суслове, Вышинском и Громыко, пренебрежительно относился к Молотову.

Однажды, когда Питовранов, представляя министру проект докладной записки, сказал о том, что он уже информировал об этом МИД по телефону, Абакумов взорвался: «Ты не только не умеешь работать и писать, но еще и разбалтываешь разным вышинским и громыкам то, что не следует. Об этом должен знать только я. Моя фамилия Абакумов». По утверждению Питовранова, Абакумов бахвалился тем, что в ЦК он «обращается запросто», и всегда получает поддержку, и там «у него все идут на поводу». Конечно, это был явный признак того, что Абакумов зарывается и потерял связь с реальностью.

И все же следствие по делу Абакумова шло туго. В справке МГБ от 15 октября 1952-го, направленной в ЦК на имя Маленкова и Берии, говорилось, что Абакумов «запутывает следователей». Между тем Абакумов и на следствии продолжал оправдывать свою деятельность в МГБ и утверждал, например, что маршал Жуков является «очень опасным человеком». Абакумова продолжали истязать, его перевели в Бутырскую тюрьму, на нем круглосуточно были наручники.

Сталин лично отдал это указание. Он был недоволен медлительностью следствия. Как писал позднее в объяснительной записке бывший заместитель министра госбезопасности Гоглидзе: «Товарищ Сталин почти ежедневно интересовался ходом следствия по делу врачей и делу Абакумова—Шварцмана, разговаривая со мной по телефону, иногда вызывая к себе в кабинет. Разговаривал товарищ Сталин, как правило, с большим раздражением, постоянно высказывая неудовлетворение ходом следствия, бранил, угрожал и, как правило, требовал арестованных бить: «Бить, бить, смертным боем бить». Сталин требовал вскрыть «шпионскую деятельность» группы Абакумова.

В конце концов под нажимом Сталина было подготовлено обвинительное заключение по делу Абакумова—Шварцмана на 10 руководящих работников МГБ. Министр госбезопасности Игнатьев 17 февраля 1953-го направил его Сталину с предложением рассмотреть дело на Военной коллегии в упрощенном порядке (без участия защиты и обвинения) и приговорить всех проходящих по делу к расстрелу. Сталин не одобрил предложенный вариант. Он посчитал, что обвиняемых недостаточно, и начертал резолюцию: «Не мало?» Сталин заявил руководителям следчасти МГБ, что представленный ими документ «неубедительно показывал причины и процесс падения Абакумова».

Член «банды Берии»

Если при Сталине Абакумова обвиняли в обмане ЦК, участии в «сионистском заговоре» и развале работы МГБ, то со смертью диктатора ветер задул в другую сторону. На первый план вышли козни Абакумова (хотя за ними, конечно же, стоял Сталин) против Маленкова и Молотова.

Подсиживание, попытки спихнуть друг друга — такова была привычная обстановка и в карательном ведомстве, и в партийном аппарате. Берия осознанно жертвовал Абакумовым, спасая себя и переключая внимание руководства послесталинского Президиума ЦК со своих преступлений давних лет на недавние, совершенные Абакумовым. Конечно, Берия не мог самолично решать судьбу Абакумова, на это требовалась санкция Президиума ЦК. Да и желания хлопотать за него у Берии явно не было. Он хорошо помнил, что именно Абакумов вытеснил в 1946-1947 годах из МГБ верных бериевцев: Меркулова, Кобулова, Мильштейна и Влодзимирского.

Всё вновь поменялось после ареста Берии. Абакумов продолжал сидеть, но выдвинутые против него ранее обвинения «морально устарели». Пока шло следствие по делу Берии, об Абакумове, казалось бы, забыли. Всерьез к его делу вернулись весной 1954-го, после реабилитации пострадавших по «Ленинградскому делу». Теперь вина Абакумова заключалась в проведении незаконных репрессий, и его задним числом причислили к «банде Берии».

Рассмотрение дела Абакумова состоялось 14-19 декабря 1954-го в Ленинграде, в окружном Доме офицеров на процессе, числившимся «открытым». Обвинение поддерживал сам генеральный прокурор Руденко. Разумеется, в зал суда, где заседала выездная сессия Военной коллегии, праздную и любопытствующую публику не допустили. Только надежный и проверенный контингент.

Вместе с Абакумовым на скамье подсудимых было еще 5 человек. Абакумов и работники следчасти были обвинены в необоснованных арестах, применении преступных методов следствия, фальсификации следственных дел, а работники секретариата в том, что по указанию Абакумова скрывали и не направляли в ЦК жалобы арестованных на беззаконие. Абакумов и работники следственной части были приговорены к расстрелу, а два работника секретариата МГБ — к большим срокам по ст. 58. Там же, в Ленинграде, приговор был приведен в исполнение. О суде над Абакумовым и его казни коротко сообщили в центральной печати 24 декабря.

(1908-1954) – советский государственный и военный деятель, генерал-полковник, начальник Главного управления контрразведки (СМЕРШ) в 1943-1946 гг., министр государственной безопасности СССР.

Виктор Абакумов родился в апреле 1908 г. Расстрелян в декабре 1954 г.

Дореволюционная весна и социалистическая зима...

Большая часть публикаций об Абакумове ограничивается перечислением биографических данных, связанных с его профессиональной деятельностью. Между тем, за фактами биографии и обвинениями в жестокости и авантюризме скрывается трагедия незаурядного человека, энергию и талант которого система использовала для достижения своих целей, а потом уничтожила при подозрении в нелояльности.

Молодые годы Абакумова

Виктор Абакумов родился в Москве, в бедной семье. Отец – рабочий, мать – швея. После окончания 4-х классного городского училища встал вопрос: "Как жить дальше?" Шёл 1921 г., есть было нечего. И здесь в первый раз система обратила внимание на личные качества Виктора Семёновича. Судьба постучалась в облике знакомого отца, служившего в ЧОНе – Частях особого назначения. Ему понравился рослый, сообразительный парнишка, и он предложил ему служить санитаром в его отряде. В конце 1923 г. Виктор демобилизовался. Однако, по его словам, служба в ЧОНе сделала из него "честного и несгибаемого борца за светлые социалистические идеалы". Возможно, след, который служба оставила в анкете, в дальнейшем сыграл роковую роль.

Начальник Главного управление контрразведки

В начале 1930-х гг. Абакумова назначили завотделом Замоскворецкого райкома комсомола. Работа ему не нравилась, начального образования было мало, и он просил отпустить его на учебу.

Но судьба распорядилась иначе. В 1932 г. Абакумова по мобилизации перевели в ОГПУ, где ощущался недостаток кадров в связи с постоянными "чистками". Молодой "опер" был на хорошем счету, как вдруг разразился скандал. Абакумова подвело его необыкновенное женолюбие. В 1934 г. обнаружилось, что он использовал конспиративные квартиры для встреч со своими подругами, и его перевели подальше от глаз начальства на низовую работу в ГУЛАГ. Однако система готовила ему другую судьбу.

Вскоре дважды сменилось руководство НКВД: вначале расстреляли Генриха Ягоду, а потом – его преемника Николая Ежова. Вслед за устранением наркомов провели кровавую "чистку" всего ведомства. "Почистили" так, что образовалась катастрофическая нехватка людей. Вот тогда Абакумова и вернули из "ссылки". Некоторое время он был оперативным работником, но его заметили: в 1938 г. новый нарком Л. Берия назначил Абакумова начальником управления НКВД Ростовской области. Абакумов проявил большие способности по изобличению "врагов народа". Обладая большой физической силой, он лично участвовал в допросах и "выбивал" из подследственных признания. Не всем коллегам это нравилось, но никто не упрекал его в бессмысленной жестокости: он успешно решал поставленные системой задачи.

Преданность, энергичность, прекрасное знание оперативной работы, организаторский талант, решительность – всё это имело решающее значение, когда меньше, чем через месяц после начала войны, 19 июля 1941 г., Абакумова назначили начальником Управления Особых отделов НКВД СССР с широкими полномочиями, поскольку одновременно он стал заместителем наркома внутренних дел СССР. Особые отделы ведали вопросами государственной безопасности в Армии, Флоте и других вооруженных формированиях. Военные эксперты признают, что советская контрразведка в первые годы войны действовала успешно. И немалая заслуга в этом Абакумова. В 1943 г. Особые отделы вывели из состава НКВД и на их основе образовали Главное управление контрразведки, получившее название СМЕРШ. Начальником Управления, переведённого в Наркомат обороны, назначили Абакумова. Одновременно Сталин сделал его заместителем наркома обороны СССР, подчинявшегося лично Сталину. В итоге, советская контрразведка успешно противостояла немецкому абверу.

Министр государственной безопасности

Кончилась война. В июле 1945 г. Абакумову присвоили звание генерал-полковника, а в мае 1946 г. – назначили министром государственной безопасности. В жизни Абакумова начался период, когда опасная близость к Сталину вовлекла его в водоворот "дворцовой" борьбы за власть. Для Сталина послевоенная ситуация была сложной:

• военная верхушка после победоносной войны требовала к себе уважительного отношения. На войне люди привыкли принимать решения и нести за них ответственность. Перестроиться на прежний лад было трудно, да и не хотелось. Кроме того, вскрылись злоупотребления с присвоением трофейного имущества, что приводило аскетичного Сталина в ярость. Слава Г.К. Жукова, как единственного организатора побед в сочетании со злоупотреблениями и грубостью с подчинёнными, раздражала не только Сталина, но и многих военных руководителей;
• провал Израильской политики Сталина осложнил отношения с Еврейским антифашистским комитетом;
• молодые советские и партийные деятели ленинградской школы не вписывались в окружение Сталина. Расхождения были не только по экономическим вопросам. Серьёзные опасения у "старой гвардии" вызывала их непричастность к массовым репрессиям;
• старые соратники, по мнению Сталина, не годились в преемники. Они знали это и становились опасными.

Решение проблем предполагалось провести в "установленном порядке": арест, предъявление преувеличенных или надуманных обвинений, принуждение к признанию вины и оговору других, расправа. В борьбе с "врагами народа" Абакумову была отведена роль непосредственного исполнителя: опытного, энергичного, решительного и преданного. Как вскоре выяснилось, "преданного" означало не только "надёжного".

У Абакумова и раньше были сложные отношения с военной и партийной верхушкой, а в процессе выполнения заданий хозяина Кремля он испортил отношения практически со всеми. Сталин требовал от него полной информации о своём окружении, и поскольку источников информации у Сталина было несколько, искажение или сокрытие информации было смертельно опасным.

Дела Абакумова

Наступление на военную элиту Сталин начал с "Авиационного дела" 1946 г. Причиной его возникновения были хорошие отношения главкома ВВС А.А. Новикова с Жуковым, до которого хотел добраться Сталин. За махинации с трофейным имуществом арестовали генералов из окружения Г.К. Жукова. Самого же Жукова, несмотря на недовольство им многих высокопоставленных военных, Сталин арестовывать не стал. Слишком сильны были в народе ассоциации Жукова с Победой. Была сделана попытка завести дело об измене Родине руководства ВМФ, но до конца его не довели.

Во время этих дел Абакумов окончательно испортил отношения с военными. И здесь трудно было понять, где он выполнял волю хозяина, а где действовал из желания угодить хозяину. Во всяком случае, к подследственным применялись "активные" методы допроса и вёл их часто сам Абакумов.

"Дело Еврейского антифашистского комитета" (1949-1950) было ещё одним звеном в борьбе за власть, разгоревшейся в партийной среде, проходило под флагом кампании борьбы с сионистами и закончилось Особым совещанием МГБ, которое вынесло ограниченное количество приговоров. Возможно, какую-то роль сыграл в этом сам Абакумов, который не хотел расширять дело Комитета.

"Ленинградское дело" (1950-1951) по устранению группы молодых партийно-хозяйственных деятелей поставило Абакумова в трудное положение. По некоторым источникам, он был в дружеских отношениях с секретарем ЦК А.А. Кузнецовым, который курировал МГБ с марта 1946 г., а теперь был главным обвиняемым. Абакумов старался "притормозить" ход дела, но ему противостояла "старая гвардия". Это было последнее "успешное" дело Абакумова.

"Дело врачей" (1948-1953) стало роковым для Абакумова. Что-то его настораживало, и он предложил подполковнику М.Д. Рюмину (1913-1954), вёдшему дело, не торопиться, "потому что оно заведёт... в дебри". В заключении умер Этингер, главный обвиняемый, и, вроде, дело можно было закрыть. Но вдруг на стол Сталина легло письмо Рюмина о том, что министр МГБ В.С. Абакумов тормозил расследование дела Этингера и способствовал его гибели.

Преданный слуга

Конечно, Рюмин не сам до этого додумался. Донос был написан в кабинете С.Д. Игнатьева (1903-1983) и поступил через помощника Маленкова. В это время Маленков не только вернулся из "ссылки", в которую его отправили в связи с "Авиационным делом", но и часто замещал Сталина ввиду его недомоганий. События развивались быстро. Донос поступил 2 июля 1951 г. Абакумова сразу сняли с поста министра и образовали комиссию по проверке деятельности Министерства государственной безопасности (МГБ). В неё включили "заклятых друзей" Абакумова: трёх сотрудников аппарата ЦК Маленкова, Шкирятова, Игнатьева и Берию. Удивительно, с какой лёгкостью Сталин отдавал на расправу преданных ему людей. 12 июля Абакумова арестовали по его приказу.

При аресте у Абакумова обнаружили документы, содержащие компромат на Маленкова, Берию и Хрущёва, что серьёзно осложнило его положение. В процессе следствия выяснилось, что Абакумов считал Этингера провокатором, что раскручивание "Дела врачей" могло привести к повторению 37-го г. и даже заявил: "Пока я нахожусь на этом посту, повторения не допущу".

Комиссия ставила в вину Абакумову "сокрытие следственных данных о подготовке заговора медиков против руководителей партии и правительства". О том, что "Дело" было просто поводом для расправы с неугодным "старой гвардии" министром показал весь ход событий. Среди обвинений было "сокрытие сионистского заговора" при расследовании "Дела Еврейского антифашистского комитета". Оно почти заглохло, но после ареста Абакумова получило продолжение.

Следствие длилось два года. В мае 1952 г. сняли с работы начальника охраны Сталина Н.С. Власика (1896-1967), а в декабре его арестовали по обвинению в "потакательстве врачам-вредителям". Сам Власик в заговор врачей не верил и в своё время советовал Абакумову не торопиться с арестом Этингера. Похоже, что "старая гвардия" вышибала из окружения Сталина преданных ему людей.

За два года допросов и нечеловеческих условий содержания Абакумова превратили в инвалида. Но, по общему признанию, вёл он себя "как настощий мужчина" и "создать" следователям "заговор врачей" не дал. Новый министр МГБ С.Д. Игнатьев от постоянных разносов Сталина, недовольного ходом расследования получил инфаркт. Заместителя министра МГБ Рюмина с должности сняли. Он не смог доказать, что Абакумов потворствовал "врачам-вредителям".

Своим мужеством Абакумов спас многих сотрудников МГБ, арестованных вслед за ним. П. Судоплатов написал: "На допросах он вёл себя как настоящий мужчина с сильной волей. Я изменил свое мнение о нём, потому что, какие бы преступления он ни совершал, он заплатил за всё сполна в тюрьме. Ему пришлось вынести невероятные страдания. Благодаря его мужеству в марте и апреле 1953 г. стало возможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, потому что именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем".

Коллеги Абакумова, арестованные по одному с ним делу, так же проявили мужество и не признали себя виновными. Сослуживцы отзывались об Абакумове, как о хорошем профессионале и требовательном, но надёжном руководителе, который не перекладывал ответственность на подчиненных.

После странной смерти Сталина в марте 1953 г. "Дело врачей" развалилось. Партийная верхушка могла подбрасывать дровишки в огонь, но когда огонь угас, никто не захотел брать на себя ответственность за кровавый маскарад. В результате объединения МГБ и МВД под началом Берии Игнатьев поста лишился. 31 марта 1953 г., практически сразу после смерти Сталина, Берия прекратил "Дело врачей". При этом он возложил всю ответственность за инспирирование и фальсификацию дела на Рюмина, и обвинил Игнатьева в том, что он "шёл на поводу у Рюмина". Игнатьева Маленков смог спасти – его услали на перифирию. А Рюмина приговорили к расстрелу.

Казалось бы, теперь Абакумова должны были освободить. Нет. "Старой гвардии" нужно было убраь опасного свидетеля её преступлений.

Берия перенёс акцент на фальсификацию Абакумовым "Авиационного" и "Ленинградского" дел. То, что органы госбезопасности действовали самостоятельно и выходили из под контроля партии – наивная сказка. Стоит только посмотреть, с какой регулярностью и жестокостью расстреливали их руководителей и проводили чистки низового состава. Вот и теперь необходимо было убедиться, что у Абакумова больше нет никаких компромитирующих документов и затем от него избавиться. Абакумов опять вёл себя твёрдо, заявляя: "Сталин давал указания, я их исполнял". К тому же, всегда в ЦК был человек, курировавший органы безопасности. Он не мог не знать, что там происходит. Существует предположение, что во времена, когда министром МГБ был Абакумов, этим человеком был Н.С. Хрущёв. Однако это никого не волновало, или, наоборот, именно это и волновало. Борьба за власть продолжалась. В июле 1953 г. Берию арестовали и 23 декабря расстреляли.

Но это не облегчило положения Абакумова. Не только остались обвинения в фабрикации "Авиационного" и "Ленинградского" дел. Его с шестью руководящими работниками МГБ включили в "банду Берии". Все знали, что Абакумов, выполняя указания Сталина, стал личным врагом Берии. В начале 1950-х гг. Сталин счёл, что Берия, расставив на многих должностях своих людей, приобрёл слишком большую власть, и распорядился провести среди них аресты и собрать компромат на Берию и его родственников. Дошло до того, что Берию начали обыскивать, когда он приезжал к Сталину. Делалось это руками Абакумова и его людей. На первый вгляд, ситуация абсурдная. На самом деле смысл был в том, что в 1946-1949 гг. куратором МГБ в ЦК был секретарь ЦК А.А. Кузнецов. После его расстрела в связи с "Ленинградским делом" в 1950 г. МГБ осталось без куратора. Документы не сохранились. Включение Абакумова в "банду Берии", должно было создать впечатление, что куратором был Берия, хотя с 1945 г. он к МГБ отношения не имел. Косвенные документы дают основания полагать, что куратором был Н.С. Хрущёв. Скорее всего, курирование вошло в обязанности первого секретаря горкома Москвы и обкома Московской области, которым он являлся с 1949 г. Именно Хрущёв приказал Генеральному прокурору немедленно привести приговор в исполнение, когда тот доложил о вынесении смертного приговора и спросил: "Можно ли закругляться?" 19 декабря 1954 г., в день суда, не выждав время, положенное для подачи ходатайства о помиловании, Абакумова расстреляли.

Шекспир со своими Гамлетами и Макбетами отдыхает.

Ещё о Викторе Абакумове