Просвещение (идейное течение). Просвещение как эпоха, культурное и идейное течение Вопросы для самоконтроля

ПРОСВЕЩЕНИЕ (идейное течение)

ПРОСВЕЩЕ́НИЕ, идейное течение 17 - 18 вв., основанное на убеждении в решающей роли разума (см. РАЗУМ) и науки (см. НАУКА (сфера деятельности)) в познании «естественного порядка», соответствующего подлинной природе человека и общества. Невежество, мракобесие, религиозный фанатизм (см. УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА) просветители считали причинами человеческих бедствий; выступали против феодально-абсолютистского режима, за политическую свободу, гражданское равенство. Главные представители Просвещения в Англии (где оно возникло) - Дж. Локк (см. ЛОКК Джон) , Дж. А. Коллинз, Дж. Толанд (см. ТОЛАНД Джон) , А. Э. Шефтсбери (см. ШЕФТСБЕРИ Антони Эшли Купер) ; во Франции (период наибольшего распространения здесь Просвещения, между 1715 и 1789, называют «веком Просвещения») - Вольтер (см. ВОЛЬТЕР) , Ш. Монтескье (см. МОНТЕСКЬЕ Шарль Луи) , Ж. Ж. Руссо (см. РУССО Жан Жак) , Д. Дидро (см. ДИДРО Дени) , К. А. Гельвеций (см. ГЕЛЬВЕЦИЙ Клод Адриан) , П. А. Гольбах (см. ГОЛЬБАХ) ; в Германии - Г. Э. Лессинг (см. ЛЕССИНГ Готхольд Эфраим) , И. Г. Гердер (см. ГЕРДЕР Иоганн Готфрид) , Ф. Шиллер (см. ШИЛЛЕР Фридрих) , И. В. Гете (см. ГЕТЕ Иоганн Вольфганг) ; в США - Т. Джефферсон (см. ДЖЕФФЕРСОН Томас) , Б. Франклин (см. ФРАНКЛИН Бенджамин) , Т. Пейн (см. ПЕЙН Томас) ; в России - Н. И. Новиков (см. НОВИКОВ Николай Иванович) , А. Н. Радищев (см. РАДИЩЕВ Александр Николаевич) ). Идеи Просвещения оказали значительное влияние на развитие общественной мысли. Вместе с тем в 19-20 вв. идеология Просвещения нередко подвергалась критике за идеализацию (см. ИДЕАЛИЗАЦИЯ) человеческой природы, оптимистическое толкование прогресса как неуклонного развития общества на основе совершенствования разума. В широком смысле просветителями называли выдающихся распространителей научных знаний.
* * *
ПРОСВЕЩЕ́НИЕ, широкое культурное движение в Европе и Северной Америке конца 17-18 вв., ставившее своей целью распространение идеалов научного знания, политических свобод, общественного прогресса (см. ПРОГРЕСС (направление развития)) и разоблачение соответствующих предрассудков (см. ПРЕДРАССУДОК) и суеверий (см. СУЕВЕРИЕ) . Центрами идеологии и философии Просвещения были Франция, Англия и Германия. Свое концентрированное выражение идеология Просвещения получила во Франции в период с 1715 по 1789 гг., названный веком Просвещения (siecle des lumieres). Кантовское определение Просвещения как «мужества пользоваться своим собственным умом» говорит о принципиальной установке Просвещения на наделение разума статусом высшего авторитета и связанной с этим этической ответственностью его носителей - просвещенных граждан.
Основные идеи и принципы Просвещения
При всех национальных особенностях Просвещение имело несколько общих идей и принципов. Существует единый порядок природы, на познании которого основаны не только успехи наук и благополучие общества, но и морально-религиозное совершенство; верное воспроизведение законов природы позволяет построить естественную нравственность (см. НРАВСТВЕННОСТЬ) , естественную религию (см. РЕЛИГИЯ) и естественное право (см. ПРАВО (система норм)) . Разум, освобожденный от предрассудков, является единственным источником знания; факты суть единственный материал для разума. Рациональное знание должно освободить человечество от социального и природного рабства; общество и государство должны гармонизировать с внешней природой и натурой человека. Теоретическое познание неотделимо от практического действия, обеспечивающего прогресс как высшую цель общественного бытия.
Конкретные пути реализации этой программы в рамках Просвещения существенно расходились. Особенно значителен был разброс в мнениях о религии: практический атеизм Ламетри (см. АТЕИЗМ) , Гольбаха (см. ГОЛЬБАХ) , Гельвеция (см. ГЕЛЬВЕЦИЙ Клод Адриан) и Дидро (см. ДИДРО Дени) , рационалистический антиклерикальный деизм Вольтера (см. ДЕИЗМ) , умеренный деизм Д"Аламбера (см. Д`АЛАМБЕР Жан Лерон) , благочестивый деизм Кондильяка (см. КОНДИЛЬЯК Этьен Бонно де) , эмоциональный «деизм сердца» Руссо (см. РУССО Жан Жак) . Объединяющим моментом была ненависть к традиционной церкви (см. ЦЕРКОВЬ) . При этом, однако, деизм Просвещения не исключал таких организационных форм, как масонская квази-церковь (см. МАСОНСТВО) с ее ритуалами. Гносеологические различия были менее разнообразны: в основном просветители придерживались эмпиризма локковского толка с подчеркнуто сенсуалистским толкованием происхождения знаний. Сенсуализм (см. СЕНСУАЛИЗМ) мог носить механико-материалистический характер (Гельвеций, Гольбах, Дидро), но не исключался скептический и даже спиритуалистический (см. СПИРИТУАЛИЗМ) вариант (Кондильяк (см. КОНДИЛЬЯК Этьен Бонно де) ). Онтология (см. ОНТОЛОГИЯ) интересовала просветителей в меньшей степени: они предоставляли решение этих проблем конкретным наукам (в этом отношении философия Просвещения может считаться первым вариантом позитивизма), фиксируя лишь очевидность существования субъекта, природы и бога-первопричины. Только в «Системе природы» Гольбаха дана догматическая картина атомистически-материального бытия. В социальной сфере просветители старались обосновать теорию прогресса и связать ее со стадиями хозяйственного и политического развития общества (Тюрго (см. ТЮРГО Анн Робер Жак) , Кондорсе (см. КОНДОРСЕ Жан Антуан Никола) ). Экономические (Тюрго), политические (Монтескье (см. МОНТЕСКЬЕ Шарль Луи) ), правозащитные (Вольтер) идеи Просвещения сыграли значительную роль в становлении либеральной цивилизации современного Запада.
Просвещение во Франции
Национальные школы Просвещения имели свои особенности. Философия французского Просвещения отличается своей радикальной социальной и антиклерикальной направленностью. Для нее характерна блестящая литературная форма, в ряде случаев дающая литературные и публицистические шедевры (Дидро, Вольтер, Руссо). При все своем остром интересе к социальной и исторической проблематике французские просветители не создают общей философии истории, растворяя специфику исторического в природе с ее властью случайности и в произволе человеческой воли. Цвет французского Просвещения объединило издания «Энциклопедии» (1751-1780), возглавленное Дидро и Д"Аламбером. «Энциклопедия (см. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ (французская)) » стала своего рода эмблематически деянием просветителей, поскольку объединяла в себе функции пропаганды (см. ПРОПАГАНДА) науки, воспитания граждан, воспевание созидательного труда, объединения авторов в «партию» просветителей, эффективного практического предприятия и «полезной» эстетики (см. ЭСТЕТИКА) , воплощенной в великолепных гравюрах. В программных статьях («Вступительное рассуждение», «Энциклопедия») перед «добротной» философией была поставлена задача «объять единым взглядом объекты умозрений и операции, которые можно выполнить над этими объектами» и строить заключения «исходя из фактов или общепринятых истин».
Английское и немецкое Просвещение
Английское Просвещение сосредоточено на проболемах утилитарной (см. ФЕДЕРАЛИЗАЦИЯ) морали (Шефтсбери (см. ШЕФТСБЕРИ Антони Эшли Купер) , Хатчесон (см. ХАТЧЕСОН Фрэнсис) , Гартли (см. ГАРТЛИ Дэвид) , Мандевиль (см. МАНДЕВИЛЬ Бернард) ) и сенсуалистической эстетики (см. ЭСТЕТИКА) (Хом, Берк (см. БЕРК Эдмунд) , Шефтсбери (см. ШЕФТСБЕРИ Антони Эшли Купер) , Хатчесон (см. ХАТЧЕСОН Фрэнсис) ). В гносеологии оригинальна шотландская школа «здравого смысла». Английский деизм более увлечен проблемой веротерпимости и свободомыслия, чем богословскими проблемами (Толанд (см. ТОЛАНД Джон) , С. Кларк (см. КЛАРК Самюэль) , А. Коллинз (см. КОЛЛИНЗ Антони) ).
Немецкое Просвещение более метафизично и плавно вырастает из традиций классического рационализма 17 в. (Чирнхауз, Пуфендорф (см. ПУФЕНДОРФ Самуэль) , Томазий (см. ТОМАЗИЙ Кристиан) , Вольф (см. ВОЛЬФ Христиан) , Крузиус, Тетенс (см. ТЕТЕНС Иоганн Николас) ). Позднее немецкое просвещение увлечено религиозными спорами (под влиянием пиетистского фермента) о веротерпимости, пантеизме (см. ПАНТЕИЗМ) , соотношении прав государства и церкви (Реймарус, Мендельсон (см. МЕНДЕЛЬСОН Мозес) , Лессинг (см. ЛЕССИНГ Готхольд Эфраим) , Гердер (см. ГЕРДЕР Иоганн Готфрид) ). Баумгартен (см. БАУМГАРТЕН Александр Готлиб) и Лессинг (см. ЛЕССИНГ Готхольд Эфраим) вносят заметный вклад в эстетику. Гердер – один из первых создателей принципа историзма (см. ИСТОРИЗМ) - создает обширную картину эволюции природы от неорганической материи до высших форм человеческой культуры.
Кризис европейского Просвещения становится заметен в таких предромантических явлениях как апология эмоциональной и народной стихии у позднего Руссо, немецкое литературно-философское течение «Буря и Натиск (см. БУРЯ И НАТИСК) » с его агрессивным волюнтаризмом, интуиционизм зрелого Гете (см. ГЕТЕ Иоганн Вольфганг) , антипросвещенческие выпады Гамана (см. ГАМАН Иоганн Георг) и Ф. Якоби (см. ЯКОБИ Фридрих Генрих) , визионерская мистика Сведенборга (см. СВЕДЕНБОРГ Эмануэль) .
Идейное наследие Просвещения
Исторической границей европейского Просвещения становятся 1780-1790-е гг. В эпоху английской промышленной революции (см. ПРОМЫШЛЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ) на смену публицистам и идеологам в культуру пришли инженеры и предприниматели. Великая французская революция (см. ВЕЛИКАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ) разрушила исторический оптимизм Просвещения. Немецкая литературно-философская революция пересмотрела статус разума.
Интеллектуальное наследие Просвещение было скорее идеологией, чем философией, и поэтому оно быстро вытесняется немецкой классической философией и романтизмом, получив от них эпитет «плоского рационализма». Однако Просвещение находит союзников в лице позитивистов 2-й половины 19 века и обретает «второе дыхание» в 20 веке, воспринимаясь иногда как альтернатива и противоядие в борьбе с тоталитаризмом. Так, просвещенческие мотивы звучат, например, в работах Гуссерля (см. ГУССЕРЛЬ Эдмунд) , М. Вебера (см. ВЕБЕР Макс) , Рассела (см.

В XIX в. в России возникло богатое по содержанию и методам действия общественное движение, во многом определившее дальнейшую судьбу страны.

В первой половине XIX в. особенно большое историческое значение имело движение декабристов. Их идеи стали знаменем российского либерализма. Вдохновленное передовыми идеями эпохи, это движение ставило целью свержение самодержавия и ликвидацию крепостного права. Выступление декабристов в 1825 г. стало примером гражданского мужества и самоотверженности для молодежи. Благодаря этому идеал гражданственности и идеал государственности были резко противопоставлены в сознании образованного общества. Кровь декабристов навсегда разделила в России интеллигенцию и государство.

Были при этом движении и серьезные слабости. Главная из них – немногочисленность их рядов. Основную опору они видели не в народе, а в армии, прежде всего в гвардии. Выступление декабристов увеличило раскол между дворянством и крестьянством. Крестьянство не ждало от дворян ничего, кроме зла. На протяжении всего XIX в. крестьяне связывали свои надежды на социальную справедливость только с царем. Все выступления дворян, а затем и разночинной демократической интеллигенции воспринимались ими неверно.

Уже в начале века формируется как политическое течение российский консерватизм, идеологом которого является известный историк, писатель и государственный деятель Н. М. Карамзин (1766 - 1826). Он писал, что монархическая форма правления наиболее полно отвечает существующему уровню развития нравственности и просвещенности человечества. Единоличная власть самодержца не означает произвола. Монарх был обязан свято соблюдать законы. Сословность общества – извечное и закономерное явление. Дворяне должны были «возвышаться» над другими сословиями не только благородством происхождения, но и нравственным совершенством, образованностью, полезностью обществу.

В трудах Н. М. Карамзина содержались и отдельные элементы теории официальной народности, разработанной в 30-е гг. XIX в. министром народного просвещения С. С. Уваровым (1786 - 1855) и историком М. П. Погодиным (1800 - 1875). Они проповедовали тезис о незыблемости коренных устоев российской государственности, к которым были отнесены самодержавие, православие и народность. Эта теория, ставшая официальной идеологией, была направлена против сил прогресса и оппозиционных настроений.

К концу 1830-х гг. среди передовой части русского общества появляется несколько цельных течений, которые предлагают свои концепции исторического развития России и программы ее переустройства.

Западники (Т. Н. Грановский, В. П. Боткин, Е. Ф. Корш, К. Д. Кавелин) считали, что Россия идет по европейскому пути в результате реформ Петра 1. Это неизбежно должно привести к отмене крепостничества и преобразованию деспотического государственного строя в конституционный. Власть и общество должны подготовить и провести хорошо продуманные, последовательные реформы, с помощью которых будет ликвидирован разрыв между Россией и Западной Европой.

Радикально настроенные А. И. Герцен, Н. П. Огарев и В. Г. Белинский в конце 1830 – начале 1840-х гг., разделяя основные идеи западников, подвергли самой резкой критике буржуазный строй. Они считали, что Россия не только должна догнать западноевропейские страны, но и совершить вместе с ними решительный революционный шаг к принципиально новому строю – социализму.

Оппонентами западников выступили славянофилы (А. С. Хомяков, братья И. В. и П. В. Кириевские, братья К. С. и И. С. Аксаковы, Ю. М. Самарин, А. И. Кошелев). По их мнению, исторический путь России кардинально отличается от развития западноевропейских стран. Западные народы, отмечали они, живут в атмосфере индивидуализма, частных интересов, враждебности сословий, деспотизма на крови построенных государств. В основе же русской истории была община, все члены которой были связаны общими интересами. Православная церковь еще больше укрепляла изначальную способность русского человека жертвовать своими интересами ради общих. Государственная власть опекала русский народ, поддерживала необходимый порядок, но не вмешивалась в духовную, частную, местную жизнь, чутко прислушивалась к мнению народа, поддерживая с ним контакт через Земские Соборы. Петр 1 разрушил это гармоничное устройство, ввел крепостное право, разделившее русский народ на господ и рабов, государство при нем приобрело деспотический характер. Славянофилы призывали восстановить старорусские устои общественной государственной жизни: возродить духовное единство русского народа (для чего следовало отменить крепостное право); изжить деспотический характер самодержавного строя, наладить утраченную взаимосвязь между государством и народом. Этой цели они надеялись достичь введением широкой гласности; мечтали они и о возрождении Земских Соборов.

Западники и славянофилы, являясь разными течениями российского либерализма, вели между собой жаркие дискуссии, действовали в одном направлении. Отмена крепостного права и демократизация государственного устройства – вот те первостепенные задачи, с решением которых должен был начаться выход России на новый уровень развития.

В середине века наиболее решительными критиками властей были литераторы и журналисты. Властителем душ демократической молодежи в 40-е гг. был В. Г. Белинский (1811 - 1848), литературный критик, выступавший за идеалы гуманизма, социальной справедливости и равенства. В 50-е гг. идейным центром молодых демократов становится журнал «Современник», руководящую роль в котором начали играть Н. А. Некрасов (1821 - 1877), Н. Г. Чернышевский (1828 - 1889), Н. А. Добролюбов (1836 - 1861). К журналу тяготела молодежь, стоявшая на позициях радикального обновления России. Идейные лидеры журнала убеждали читателей в необходимости и неизбежности скорого перехода России к социализму, считая крестьянскую общину лучшей формой народной жизни.

Реформаторские намерения властей поначалу встретили в русском обществе понимание. Журналы, стоявшие на различных позициях, - западнически-либеральный «Русский вестник», славянофильская «Русская беседа» и даже радикальный «Современник» - в 1856 – 1857 гг. выступали за взаимодействие всех общественных движений, за совместную поддержку устремлений правительства. Но по мере того, как прояснялся характер готовившейся крестьянской реформы, общественное движение утрачивало единство. Если либералы, критикуя власть по частным вопросам, в целом продолжали поддерживать ее, то публицисты «Современника» - Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов – более резко обличали и правительство, и либералов.

Особую позицию занял А. И. Герцен (1812 - 1870), блестяще образованный публицист, писатель и философ, подлинный «Вольтер XIX в.», как его называли в Европе. В 1847 г. он эмигрировал из России в Европу, где надеялся принять участие в борьбе за социалистические преобразования в наиболее передовых странах. Но события 1848 г. рассеяли его романтические надежды. Он увидел, что героически сражающихся на баррикадах Парижа пролетариев большинство народа не поддержало. В своих заграничных изданиях (альманах «Полярная звезда» и журнал «Колокол», которыми зачитывалась в 50-е гг. вся мыслящая Россия) он разоблачал реакционные устремления высших сановников, критиковал правительство за нерешительность. И все же в эти годы Герцен был ближе именно к либералам, чем к «Современнику». Он продолжал надеяться на благополучный исход реформы, с сочувствием следил за деятельностью Александра II. Авторы же «Современника» считали, что власти не способны к справедливой реформе, и мечтали о скорой народной революции.

После отмены крепостного права раскол в общественном движении стал глубже. Большинство либералов продолжало рассчитывать на добрую волю и реформаторские возможности самодержавия, стремясь лишь подтолкнуть его в нужном направлении. В то же время значительную часть образованного общества захватили революционные идеи. Это во многом было связано с серьезными изменениями в его социальном составе. Оно быстро теряло свой сословно-дворянский характер, границы между сословиями разрушались. Дети крестьян, мещан, духовенства, обедневшего дворянства быстро утрачивали социальные связи с породившей их средой, превращаясь в интеллигентов-разночинцев, стоящих вне сословий, живущих своей, особой жизнью. Они стремились как можно быстрее и радикальнее изменить российскую действительность и стали основной базой революционного движения в пореформенный период.

Радикально настроенная общественность, вдохновителем которой становится Н. Г. Чернышевский, выступила с резкой критикой крестьянской реформы, требовала более решительных и последовательных преобразований, подкрепляя эти требования угрозой народного восстания. Власть ответила репрессиями. В 1861 – 1862 гг. многие деятели революционного движения, в том числе и сам Чернышевский, были осуждены на каторжные работы. На протяжении 1860-х гг. радикалы несколько раз пытались создать сильную организацию. Однако таковой не смогли стать ни группа «Земля и Воля» (1862 - 1864), ни кружок Н. А. Ишутина (член которого Д. В. Каракозов в 1866 г. стрелял в Александра II), ни «Народная расправа» (1869) под руководством С. Г. Нечаева.

На рубеже 1860 – 1870 гг. происходит становление идеологии революционного народничество. Свое законченное выражение она получила в работах М. Бакунина, П. Лаврова, Н. Ткачева. Эти идеологи особые надежды возлагали на крестьянскую общину, рассматривая ее как зародыш социализма.

В конце 1860 – начале 1870-х гг. в России возник ряд народнических кружков. Весной 1874 г. их члены начинают массовое хождение в народ, в котором приняли участие тысячи юношей и девушек. Оно охватило больше 50 губерний, от Крайнего Севера до Закавказья и от Прибалтики до Сибири. Почти все участники хождения верили в революционную восприимчивость крестьян и в скорое восстание: лавристы (пропагандистское направление) ждали его через 2 – 3 года, а бакунинцы (бунтарское направление) – «по весне» или «по осени». Однако поднять крестьян на революцию не удалось. Революционеры вынуждены были пересмотреть свою тактику и перейти к более планомерной пропаганде в деревне. В 1876 г. возникает организация «Земля и Воля», главной целью которой была объявлена подготовка народной социалистической революции. Народники стремились создать в деревне опорные пункты для организованного восстания. Однако «оседлая» деятельность никаких серьезных результатов также не принесла. В 1879 г. происходит раскол «Земли и Воли» на «Черный передел» и «Народную волю». «Черный передел», лидером которого был Г. В. Плеханов (1856 - 1918), остался на старых позициях. Деятельность этой организации оказалась бесплодной. В 1880 г. Плеханов вынужден был уехать за границу. «Народная воля» на первый план выдвинула политическую борьбу, стремясь добиться свержения самодержавия. Тактика захвата власти, избранная народовольцами, заключалась в запугивании и дезорганизации власти путем индивидуального террора. Исподволь готовилось и восстание. Не надеясь более на крестьян, народовольцы пытались организовать студентов, рабочих, проникнуть в армию. С осени 1879 г. они развернули настоящую охоту на царя, которая завершилась убийством 1 марта 1881 г. Александра II.

В 60-е гг. начинается процесс оформления российского либерализма как самостоятельного общественного течения. Известные юристы Б. Н. Чичерин (1828 - 1907), К. Д. Кавелин (1817 - 1885) упрекали правительство в поспешности реформ, писали о психологической неготовности некоторых слоев населения к переменам, выступали за спокойное, без потрясений «врастание» общества в новые формы жизни. Они вели борьбу и с консерваторами, и с радикалами, призывавшими к народной мести угнетателям. В это время их социально-политической базой становятся земские органы, новые газеты и журналы, университетская профессура. В 70-80-е гг. либералы все чаще приходят к выводу о необходимости глубоких политических реформ.

В конце XIX в. либеральное движение медленно шло на подъем. В эти годы завязывались и крепли связи между земствами, происходили встречи земских лидеров, разрабатывались планы. Первостепенно важным для России преобразованием либералы считали введение конституции, представительских учреждений, гласности и гражданских прав. На этой платформе в 1904 г. возникает организация «Союз Освобождения», объединившая либеральных земцев и интеллигенцию. Выступая за конституцию, «Союз» выдвигал в своей программе и некоторые умеренные социально-экономические требования, прежде всего по крестьянскому вопросу: отчуждение части помещичьих земель за выкуп, ликвидация отрезков и т. п. Характерной чертой либерального движения по-прежнему было неприятие революционных методов борьбы. Социально-политическая база либералов расширяется. В их движение все более активно включается земская и городская интеллигенция, научные и просветительные общества. По численности и активности либеральный лагерь теперь не уступает консервативному, хотя и не сравнялся с радикально-демократическим.

Кризисное явление переживает в эти годы народничество. В нем значительно усиливается либеральное крыло, представители которого (Н. К. Михайловский, С. Н. Кривенко, В. П. Воронцов и др.) надеялись воплотить народнические идеалы в жизнь мирным путем. В среде либерального народничества возникла «теория малых дел». Она нацеливала интеллигенцию на ежедневную будничную работу по улучшению положения крестьян.

От либералов либеральные народники отличались прежде всего тем, что для них первостепенное значение имели социально-экономические преобразования. Борьбу за политические свободы они считали делом вторичным. Революционному крылу народничества, ослабленному репрессиями властей, удалось активизировать свою деятельность лишь в конце XIX – начале XX в. В 1901 г. возникает партия социалистов-революционеров (эсеров), которые в своей программе попытались воплотить идеалы революционного народничества. Они сохранили тезис о крестьянской общине как зародыше социализма. Интересы крестьянства, утверждали эсеры, тождественны интересам рабочих и трудовой интеллигенции. Все это – «трудовой народ», авангардом которого они считали свою партию. В грядущей социалистической революции главная роль отводилась крестьянству. В аграрном вопросе они выступали за «социализацию земли», т. е. отмену частной собственности на нее и уравнительное распределение земли между всеми, кто хочет ее обрабатывать. Эсеры ратовали за свержение самодержавия и созыв Учредительного собрания, которое определит характер государственного строя России. Важнейшим средством революционной борьбы, наряду с широкой агитацией среди крестьян и рабочих, они считали индивидуальный террор.

В 1870 – 1880 гг. набирает силу и российское рабочее движение. А в Петербурге и Одессе возникли первые организации пролетариата – Северный союз русских рабочих и Южнороссийский союз рабочих. Они были сравнительно немногочисленны и находились под влиянием народнических идей. Уже в 80-е гг. рабочее движение существенно расширилось, и в нем появляются элементы того, что сделало в начале ХХ в. рабочее движение одним из важнейших политических факторов в жизни страны. Крупнейшая в пореформенные годы Морозовская стачка (1885) подтвердила это положение.

Игнорирование властями нужд рабочего класса привело к тому, что в рабочую среду устремляются и находят там поддержку сторонники марксизма. Они видят в пролетариате главную революционную силу. В 1883 г. в эмиграции в Женеве возникает группа «Освобождение труда» во главе с Плехановым. Перейдя на марксистские позиции, он отказался от многих положений народнического учения. Он считал, что Россия уже бесповоротно вступила на путь капитализма. Крестьянская община все более раскалывается на богатых и бедняков, а потому не может быть основой построения социализма. Критикуя народников, Плеханов утверждал, что борьба за социализм включает в себя и борьбу за политические свободы и конституцию. Ведущей силой в этой борьбе будет промышленный пролетариат. Плеханов отмечал, что между свержением самодержавия и социалистической революцией должен быть более или менее длительный промежуток. Форсирование социалистической революции может привести, по его мнению, к установлению «обновленного царского деспотизма на коммунистической подкладке».

Главную свою задачу группа видела в пропаганде марксизма в России и в сплочении сил для создания рабочей партии. С появлением этой группы марксизм в России сложился как идейное течение. Оно потеснило народничество и в острой борьбе с ним унаследовало многие его черты.

В 80-е гг. в России появляются марксистские кружки Благоева, Точисского, Бруснева, Федосеева, распространявшие марксистские взгляды в интеллигентской и рабочей среде. В 1895 г. в Петербурге возникает «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» во главе с В. И. Лениным. По его образцу подобные организации создаются и в других городах. В 1898 г. по их инициативе в Минске был проведен I съезд РСДРП, объявивший о создании Российской социал-демократической рабочей партии. Но фактически партия создается только в 1903 г. на II съезде. На нем после бурных дебатов была принята программа РСДРП. Она состояла из двух частей. Программа-минимум определила ближайшие задачи партии: свержение самодержавия и установление демократической республики, 8-часовой рабочий день, возвращение крестьянам отрезков и отмена выкупных платежей и др. Эта часть программы была ничуть не революционней эсеровской, а в аграрном вопросе стояла ближе к либеральной. Программа-максимум ставила целью осуществление социалистической революции и установление диктатуры пролетариата. Эти требования ставили РСДРП в особое положение, превращая ее в крайнюю, экстремистскую организацию. Такая цель исключала уступки и компромиссы, сотрудничество с представителями других общественно-политических сил. Принятие на съезде программы-максимум и итоги выборов в центральные органы партии знаменовали победу радикального крыла РСДРП – большевиков во главе с В. И. Лениным. Их противники, получившие после этого съезда название меньшевиков, настаивали на том, чтобы партия исходила в своей деятельности только из программы-минимум. Большевики и меньшевики превратились в два самостоятельных течения в РСДРП. Они то отдалялись, то сближались, но никогда полностью не сливались. Фактически это были две партии, существенно отличавшиеся в идейных и организационных вопросах. Меньшевики ориентировались прежде всего на опыт западноевропейских социалистических партий. Большевистская же партия строилась по образцу «Народной воли» и была нацелена на захват власти.

Что касается консервативного лагеря, то он в пореформенный период переживает идейный разброд, вызванный огромным комплексом сложнейших экономических и социальных проблем, с которыми столкнулась Россия в эти годы.

Талантливый журналист М. Н. Катков призывал в своих статьях к установлению в стране режима «сильной руки». К. П. Победоносцев решительно предостерегал россиян от введения конституционного строя. Идею представительства он считал лживой по сути, т. к. не народ, а лишь его представители (и далеко не самые честные, а лишь ловкие и честолюбивые) участвуют в политической жизни. Верно подмечая недостатки представительной системы и парламентаризма, он не хотел признавать их огромные преимущества. Консерваторы, критически относясь к российской действительности, в т. ч. к деятельности судов присяжных, земств, прессы (которые были совсем не идеальны) требовали от царя назначения на руководящие посты честных чиновников, требовали давать крестьянам лишь начальное, строго религиозное по содержанию образование, требовали беспощадно карать за инакомыслие. Они избегали обсуждения таких вопросов, как малоземелье крестьян, произвол предпринимателей, низкий уровень жизни огромной части народа. Их идеи отражали, по сути, бессилие консерваторов перед лицом грозных проблем, вставших перед обществом в конце XIX в. При этом среди них к концу века было уже немало таких идеологов, которые резко критиковали правительственную политику за неэффективность и даже реакционность.

Вопросы для самоконтроля

1. В чем заключались особенности социально-экономического и политического развития России в первой половине XIX в.?

2. Каковы были причины проведения реформ 60-х – начала 70-х гг. XIX в.?

3. Какие изменения произошли в положении дворянства и крестьянства в результате отмены крепостного права?

4. Каковы последствия и значение буржуазных реформ для России?

5. Какое воздействие на развитие страны оказали контрреформы Александра III?

6. Российский и западный либерализм: общее и особенное.

7. Исторические судьбы народничества в России.

Литература

Великие реформы в России. 1856 – 1874 гг. – М., 1992.

Мироненко С.В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. – М., 1989.

Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало ХХ в.). Т. 1 – 2. – СПб., 2000.

Отечественная история: Хрестоматия. – Киров, 2003.

Пирумова Н. М. Земская интеллигенция и ее роль в общественной борьбе до начала ХХ в. – М., 1986.

Российские самодержцы. – М., 1992.

Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. – Брянск, 2002.

Соловьева А.М. Промышленная революция в России XIX в. – М., 1990.

Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. – М., 1992.

Томсинов В.А. Светило российской бюрократии. Исторический портрет М.М. Сперанского. – М., 1991.

Троицкий И.М. III отделение при Николае I. – Л., 1990.

Троицкий Н.А. Россия в XIX веке. Курс лекций. – М., 1999.

Федоров В.А. Декабристы и их время. – М., 1997.

В XIX в. в России родилось необычайно богатое по содержанию и методам действия общественное движение, во многом определившее дальнейшую судьбу страны. XIX век принес с собой ощущение уникальности, самобытности российского национально-исторического бытия, трагического (у П.Я. Чаадаева) и горделивого (у славянофилов) осознания своей несхожести с Европой. История впервые стала для образованных людей своеобразным «зеркалом», взглянув в которое, можно было узнать себя, почувствовать собственное своеобразие и неповторимость.

Уже в начале века формируется как политическое течение российский консерватизм. Его теоретик Н.М. Карамзин (1766-1826) писал, что монархическая форма правления наиболее полно отвечает существующему уровню развития нравственности и просвещенности человечества. Монархия означала единоличную всласть самодержца, но это не означало произвола. Монарх обязан был свято соблюдать законы. Разделение общества на сословия понималось им как извечное и закономерное явление. Дворянство обязано было «возвышаться» над другими сословиями не только благородством происхождения, но и нравственным совершенством, образованностью, полезностью обществу.

Н.М. Карамзин протестовал против заимствований из Европы и намечал программу действий российской монархии. Она предполагала неустанный поиск способных и честных людей для занятия важнейших должностей. Н.М. Карамзин не уставал повторять, что России нужны не реформы государственных органов, а пятьдесят честных губернаторов. Весьма своеобразное истолкование идеи Н.М. Карамзина получили в 30-е гг. XIX в. Отличительной особенностью николаевского царствования явилось стремление властей погасить оппозиционные настроения с помощью идеологических средств. Этой цели призвана была служить теория официальной народности, разработанная министром народного просвещения С.С. Уваровым (1786-1855) и историком М.П. Погодиным (1800-1875). Они проповедовали тезис о незыблемости коренных устоев российской государственности. К таким устоям они относили самодержавие, православие и народность. Самодержавие они считали единственно адекватной формой российской государственности, а верность православию у россиян - признаком их истинной духовности. Народность понималась как необходимость для образованных сословий учиться у простого народа верности престолу и любви к правящей династии. В условиях мертвящей регламентации жизни времен Николая I огромное впечатление на русское общество произвело знаменательное «Философическое письмо» П.Я. Чаадаева (1794-1856). С чувством горечи и печали он писал, что Россия не внесла ничего ценного в сокровищницы мирового исторического опыта. Слепое подражательство, рабство, политический и духовный деспотизм, вот чем, по мнению Чаадаева, выделялись мы среди других народов. Прошлое России рисовалось им в мрачных тонах, настоящее поражало мертвым застоем, а будущее было самым безотрадным. Было очевидно, что основными виновниками бедственного положения страны Чаадаев считал самодержавие и православие. Автор «Философического письма» был объявлен сумасшедшим, а журнал «Телескоп», напечатавший его, был закрыт.

В 30-40-е гг. острые споры о своеобразии исторического пути России надолго захватили значительные круги общественности и привели к формированию двух характерных направлений - западничества и славянофильства. Ядро западников составили группы петербургских профессоров, публицистов и литераторов (В.П. Боткин, Е.Д. Кавелин, Т.Н. Грановский). Западники заявляли об общих закономерностях в историческом развитии всех цивилизованных народов. Своеобразие России они видели лишь в том, что Отечество наше отстало в своем экономическом и политическом развитии от стран Европы. Важнейшей задачей общества и власти западники считали восприятие страной передовых, уже готовых форм общественной и экономической жизни, характерных для стран Западной Европы. Это прежде всего подразумевало ликвидацию крепостничества, отмену правовых сословных различий, обеспечение свободы предпринимательства, демократизацию судебной системы и развитие местного самоуправления.

Западникам возражали так называемые славянофилы. Это течение возникло прежде всего в Москве, в аристократических салонах и редакциях журналов «первопрестольной». Теоретиками славянофильства были А.С. Хомяков, братья Аксаковы и братья Киреевские. Они писали о том, что исторический путь развития России кардинально отличается от развития западноевропейских стран. Для России были характерны не экономическая, или тем более - политическая отсталость, а именно своеобразие, непохожесть на европейские нормы жизни. Они проявлялись в духе общинности, скрепляемом православием, в особой духовности народа, живущего по выражению К.С. Аксакова «по правде внутренней». Западные народы, по мнению славянофилов, живут в атмосфере индивидуализма, частных интересов, регулируемых «правдой внешней», т. е. возможными нормами писаного права. Российское самодержавие, подчеркивали славянофилы, возникло не в результате столкновения частных интересов, а на основе добровольного согласия между властью и народом. Славянофилы считали, что в допетровское время существовало органическое единство между властью и народом, когда соблюдался принцип: сила власти - царю, а сила мнения - народу. Преобразования же Петра I нанесли удар российской самобытности. В российском обществе произошел глубочайший культурный раскол. Государство стало всемерно усиливать бюрократический надзор за народом. Славянофилы предлагали восстановить право народа на свободное открытое выражение своего мнения. Они активно выступили с требованием отмены крепостного права. Монархия должна была стать «истинно народной», заботясь о всех сословиях, проживающих в государстве, сохраняя самобытные устий: общинные порядки в деревне, земское самоуправление, православие. Безусловно, и западники, и славянофилы были разными ипостасями российского либерализма. Правда, своеобразие славянофильского либерализма было в том, что он часто выступал в форме патриархально-консервативных утопий.

К середине XIX в. в России начинает проявляться тяга образованной молодежи к радикально-демократическим, а также и к социалистическим идеям. В этом процессе исключительно важную роль сыграл А.И. Герцен (1812-1870), блестяще образованный публицист и философ, подлинный «Вольтер XIX века» (как его называли в Европе). В 1847 г. А.И. Герцен эмигрировал из России. В Европе он надеялся участвовать в борьбе за социалистические преобразования в наиболее передовых странах. Это было не случайно: поклонников социализма, горячих критиков «язв капитализма» в странах Европы было достаточно много. Но события 1848 г. рассеяли романтические грезы российского социалиста. Он увидел, что пролетариев, героически сражавшихся на баррикадах Парижа, большинство народа не поддержало. Более того, Герцена поразило стремление многих людей в Европе к материальному богатству и преуспеванию, и их равнодушие к социальным проблемам. С горечью он писал об индивидуализме европейцев, их мещанстве. Европа, стал утверждать вскоре А.И. Герцен, уже не способна к социальному творчеству и не может обновляться на гуманистических принципах жизни.

Именно в России он увидел то, чего не нашел в сущности, на Западе - предрасположенность народного быта к идеалам социализма. Он пишет в своих сочинениях на рубеже 40-50-х гг. XIX в., что общинные порядки российского крестьянства станут залогом того, что Россия может проложить путь к социалистическому строю. Российские крестьяне владели землей общинно, сообща, а надел крестьянская семья традиционно получила на основе уравнительных переделов. Для крестьян были характерны выручка и взаимопомощь, тяга к коллективному труду. Многие промыслы на Руси издавна осуществлялись артельно, вместе, с широким использованием уравнительных принципов производства и распределения. На окраинах страны жило многочисленное казачество, также не мыслившее своей жизни без самоуправления, без традиционных форм совместной работы на общее благо. Конечно, крестьянство бедно и невежественно. Но крестьян, освободив от помещичьего гнета и государственного произвола, можно и нужно учить, прививать им просвещение и современную культуру.

В 50-е гг. вся мыслящая Россия зачитывалась выходившими в Лондоне, печатными изданиями А.И. Герцена. Это были альманах «Полярная звезда» и журнал «Колокол».

Крупным явлением в общественной жизни 40-х гг. стала деятельность кружков студенческой и офицерской молодежи, группировавшейся вокруг М.В. Буташевича-Петрашевского (1821-1866). Участники кружка вели энергичную просветительскую работу и организовали выпуск энциклопедического словаря, наполнив его социалистическим и демократическим содержанием. В 1849 г. кружок был раскрыт властями и его участники подверглись суровым репрессиям. Несколько человек (среди них был и будущий великий писатель Ф.М. Достоевский) испытали весь ужас ожидания смертной казни (она была в последний момент заменена сибирской каторгой). В 40-е гг. на Украине существовало так называемое Кирилло-Мефодиевское общество, проповедовавшие идеи украинской самобытности (среди участников был и Т.Г. Шевченко (1814-1861). Они также были сурово наказаны. Т.Г. Шевченко, например, был отдан в солдаты на 10 лет и сослан в Среднюю Азию.

В середине века в роли наиболее решительных оппонентов режима выступали литераторы и журналисты. Властителем душ демократической молодежи в 40-е гг. был В.Г. Белинский (1811-1848), литературный критик, ратовавший за идеалы гуманизма, социальной справедливости и равенства. В 50-е гг. идейным центром молодых демократических сил становится редакция журнала «Современник», руководящую роль в котором начали играть Н.А. Некрасов (1821-1877), Н.Г. Чернышевский (1828-1889), Н.А. Добролюбов (1836-1861). К журналу тяготела молодежь, стоявшая на позициях радикального обновления России, стремившаяся к полной ликвидации политического гнета и социального неравенства. Идейные лидеры журнала убеждали читателей в необходимости и возможности скорого перехода России к социализму. При этом Н.Г. Чернышевский вслед за А.И. Герценом доказывал, что крестьянская община может быть лучшей формой народной жизни. В случае освобождения русского народа от помещичьего и чиновничьего гнета, полагал Чернышевский, Россия может использовать такое своеобразное преимущество отсталости и даже миновать мучительные и долгие пути буржуазного развития. Если в период подготовки «Великих реформ» А.И. Герцен с сочувствием следил за деятельностью Александра II, то иной была позиция «Современника». Его авторы полагали, что самодержавная власть неспособна к справедливой реформе и мечтали о скорой народной революции.

Эпоха 60-х гг. положила начало трудному процессу оформления либерализма как самостоятельного общественного течения. Известные юристы Б.Н. Чичерин (1828-1907), К.Д. Кавелин (1817- 1885) - писали о поспешности реформ, о психологической неготовности некоторых слоев народа к переменам. Поэтому главное, по их мнению, состояло в том, чтобы обеспечить спокойное, без потрясений «врастание» общества в новые формы жизни. Им приходилось бороться и с проповедниками «застоя», панически боявшимися перемен в стране, и с радикалами, упорно проповедовавшими идею социального скачка и быстрого преобразования России (причем на принципах социального равенства). Либералов пугали призывы к народной мести угнетателям, раздававшимся из лагеря радикальной разночинной интеллигенции.

В это время своего рода социально-политической базой либерализма становятся земские органы, все новые газеты и журналы, университетская профессура. Причем концентрация в земствах и городских думах оппозиционных правительству элементов было закономерным явлением. Слабые материальные и финансовые возможности органов местного самоуправления, равнодушие к их деятельности со стороны правительственных чиновников вызывали у земцев стойкую неприязнь к действиям властей. Все чаще российские либералы приходили к выводу о необходимости глубоких политических реформ в империи. В 70-е-начале 80-х гг. тверские, харьковские, черниговские земцы наиболее активно ходатайствуют перед правительством о необходимости реформ в духе развития представительских учреждений, гласности и гражданских прав.

Российский либерализм имел много различных граней. Левым своим крылом он касался революционного подполья, правым - лагеря охранителей. Существуя в пореформенной России и как часть политической оппозиции и в составе правительства («либеральные бюрократы»), либерализм в противовес революционному радикализму и политическому охранительству выступал как фактор гражданского примирения, столь необходимого тогда России. Российский либерализм был слаб, и это предопределялось неразвитостью социальной структуры страны, практическим отсутствием в ней «третьего сословия», т.е. достаточно многочисленной буржуазии.

Все деятели российского революционного лагеря ожидали в 1861-1863 гг. крестьянского восстания (как ответа на тяжелые условия крестьянской реформы), которое могло бы перерасти в революцию. Но по мере уменьшения числа массовых выступлений наиболее прозорливые из радикалов (А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский) перестали говорить о близкой революции, предсказывали долгий период кропотливой подготовительной работы в деревне и обществе. Прокламации, написанные в начале 60-х гг. в окружении Н.Г. Чернышевского, являлись не подстрекательством к мятежу, а были поиском союзников для создания блока оппозиционных сил. Разнообразие адресатов, от солдат и крестьян до студенчества и интеллигенции, разнообразие политических рекомендаций, от обращений с адресами к Александру II до требования демократической республики - подтверждают этот вывод. Такая тактика революционеров вполне объяснима, если иметь в виду их малочисленность и слабую организованность. Общество «Земля и воля», созданное Чернышевским, Слепцовым, Обручевым, Серно-Соловьевичем в конце 1861- начале 1862 г. в Петербурге не имело достаточно сил, чтобы стать всероссийской организацией. Оно имело отделение в Москве и связи с такими же небольшими кружками в Казани, Харькове, Киеве и Перми, но этого было слишком мало для серьезной политической работы. В 1863 г. организация самораспустилась. В это время в революционном движении активизируются экстремисты и догматики, которые клялись именами и взглядами А.И. Герцена и Н.Г. Чернышевского, но общего имели с ними очень мало. Весной 1862 г. кружком П. Заичневского и П. Аргиропуло была распространена прокламация «Молодая Россия», наполненная угрозами и кровавыми пророчествами в адрес правительства и дворянства. Ее появление явилось причиной ареста в 1862 г. Н.Г. Чернышевского, который, кстати, сурово упрекал авторов «Молодой России» за пустые угрозы и неумение разумно оценивать ситуацию в стране. Арест Помешал и опубликованию его ««Писем без адреса», обращенных к Александру II, в которых Чернышевский признавал, что единственной надеждой России в данный период являются либеральные реформы, а единственной силой, способной последовательно провести их в жизнь - правительство, в опоре на поместное дворянство.

4 апреля 1866 г. член одного из петербургских революционных кружков Д.В. Каракозов стрелял в Александра П. Следствие вышло на небольшую группу студентов под руководством Н.А. Ишутина, неудачного создателя нескольких кооперативных мастерских (по примеру героев романа «Что делать?»), горячего поклонника Н.Г. Чернышевского. Д.В. Каракозов был казнен, а правительственные консерваторы использовали это покушение для давления на императора с целью торможения дальнейших реформ. Император и сам в это время начинает отдалять от себя сторонников последовательных реформистских мероприятий, все более доверяясь сторонникам так называемой «сильной руки».

Между тем в революционном движении набирает силу крайнее направление, поставившее целью тотальное разрушение государства. Ярчайшим его представителем стал С.Г. Нечаев, создавший общество «Народная расправа». Подлоги, шантаж, беспринципность, безоговорочное подчинение членов организации воле «вождя» - все это должно было, по мнению Нечаева, использовать в деятельности революционеров. Судебный процесс над нечаевцами послужил сюжетной основой великого романа Ф.М. Достоевского «Бесы», который с гениальной прозорливостью показал, куда могут завести российское общество подобные «борцы за народное счастье». Большинство радикалов осудило нечаевцев за аморализм и сочла это явление случайным «эпизодом» в истории российского революционного движения, но время показало, что проблема имеет гораздо большее значение, чем простая случайность.

Революционные кружки 70-х гг. перешли постепенно к новым формам деятельности. В 1874 г. началось массовое хождение в народ, в котором приняли участие тысячи юношей и девушек. Молодежь и сама толком не знала, зачем она идет к крестьянам - то ли вести пропаганду, то ли поднимать мужика на восстание, то ли просто познакомиться с «народом». Относиться к этому можно по-разному: считать его прикосновением к «истокам», попыткой интеллигенции сблизиться со «страдающим народом», наивной апостольской верой в то, что новая религия - народолюбие, поднимали простой народ до понимания благотворности социалистических идей, но с политической точки зрения «хождение в народ» было проверкой на правильность теоретических положений М. Бакунина и П. Лаврова, новых и популярных среди народников теоретиков.

Неорганизованное, не имеющие единого центра руководства, движение было легко и быстро раскрыто полицией, которая раздула дело о противоправительственной пропаганде. Революционеры вынуждены были пересмотреть свои тактические методы и перейти к более планомерной пропагандистской деятельности. Теоретики революционного народничества (а так уже привычно называли в России это политическое направление) по-прежнему верили, что в обозримом будущем возможна замена монархии социалистической республикой, основанной на крестьянской общине в деревне и рабочих ассоциациях в городах. Преследования, суровые приговоры десяткам молодых людей, участвовавших в «хождении» и, по сути, не совершавших ничего противоправного (а многие старательно работали земскими деятелями, фельдшерами и т. д.) - ожесточили народников. Большинство из них, занятых пропагандистской работой в деревне, тяжело переживали свои неудачи (ведь мужики совсем не собирались восставать против правительства), понимала, что небольшие группы молодежи пока не могут сделать ничего реального. В то же время их товарищи в Петербурге и других крупных городах все чаще прибегают к тактике террора. С марта 1878 г. чуть ли не ежемесячно они совершают «громкие» убийства крупных чиновников правящего режима. Вскоре группа А.И. Желябова и С. Перовской начинают охоту за самим Александром II. 1 марта 1881 г. очередная попытка покушения на императора увенчалась успехом.

Народовольцев часто упрекали (в либеральном лагере), да и сейчас эти упреки как бы пережили второе рождение за то, что они сорвали попытки правительственных либералов начать процесс перехода страны к конституционному правлению уже в 1881 г. Но это не справедливо. Во-первых, именно революционная деятельность заставила правительство спешить с подобными мерами (т. е. разработкой проектов о привлечении общественности к разработке государственных законов). Во-вторых, правительство действовало здесь в такой тайне, и с таким недоверием к обществу, что о готовящихся мероприятиях практически никто ничего не знал. Кроме того, террор народников прошел ряд стадий. И первые их террористические действия были не продуманной тактикой, не программой тем более, а лишь актом отчаяния, местью за погибших товарищей. Не было в намерениях народовольцев и «захватывать» власть. Интересно, что они планировали лишь добиться от правительства организации выборов в Учредительное собрание. И в столкновении правительства с народовольцами нельзя найти победителя. После 1 марта и правительство и народническое революционное движение оказались в тупике. Обеим силам потребовалась передышка, а предоставить ее могло такое событие, которое бы круто изменило ситуацию, заставила бы задуматься о происходящем всю страну. Трагедия 1 марта оказалась этим событием. Народничество быстро раскололось. Часть из народников (готовых продолжать политическую борьбу) во главе с Г.В. Плехановым (1856- 1918) продолжила в эмиграции поиск «правильной» революционной теории, которую они вскоре нашли в марксизме. Другая часть перешла к мирной культурнической работе среди крестьян, став земскими учителями, врачами, ходатаями и защитниками по крестьянским делам. Они говорили о необходимости «малых», но полезных для простого народа дел, о неграмотности и забитости народа, о необходимости не революций, а просвещения. У них остались и суровые критики (в России, и в эмиграции), называвшие подобные взгляды трусливыми, пораженческими. Эти люди продолжали говорить о неизбежности революционного столкновения народа со своим правительством. Так столкновение власти с радикальными силами было отсрочено на 20 лет (до начала XX в.), но избежать его, к сожалению, не удалось.

Пересмотру революционерами своих позиций помогло и то, что в 1870-1880 гг. набирает силу и российское рабочее движение. Первые организации пролетариата возникли в Петербурге и Одессе и назывались соответственно Северный союз русских рабочих и Южнороссийский союз рабочих. Они находились под влиянием народнических пропагандистов и были сравнительно малочисленны.

Уже в 80-е гг. рабочее движение существенно расширилось и в нем появляются элементы того, что скоро сделало (в начале XX в.) рабочее движение одним из важнейших политических факторов в жизни страны. Крупнейшая в пореформенные годы Морозовская стачка подтвердила это положение.

Она произошла в 1885 г. на мануфактуре Морозовых в Орехово-Зуево. Вожаки восстания выработали требования к владельцу мануфактуры, а также передали их губернатору. Губернатор вызвал войска и зачинщики были арестованы. Но во время суда произошло событие, которое буквально громом поразило императора Александра III и его правительство, и эхом отозвалось во всей России: присяжные заседатели оправдали всех 33 обвиняемых.

Безусловно, в 80-90-е гг. XIX в. в условиях консервативного правления Александра III и его сына Николая II (начал править в 1894 г.) не могло быть и речи, чтобы власти разрешили рабочим организованно бороться за свои права. Оба императора и мысли не допускали, чтобы разрешить образование профсоюзов или других, даже не политических рабочих организаций. Подобные явления они также считали выражением чуждой, западной политической культурой, не совместимой с русскими традициями.

В результате, по решению правительства трудовые споры должны были улаживать специальные чиновники - фабричные инспектора, которые, разумеется, чаще находились под влиянием предпринимателей, нежели заботились об интересах рабочих. Невнимание правительства к нуждам рабочего класса привело к тому, что в рабочую среду устремляются и находят там поддержку поклонники марксистского учения. Первые русские марксисты, составившие в эмиграции во главе с Г.В. Плехановым группу «Освобождение труда», начали свою деятельность с переводов и распространения в России книг К. Маркса и Ф. Энгельса, а также сочинений брошюр, в которых доказывали, что эра российского капитализма уже началась, и рабочему классу предстоит выполнить историческую миссию - возглавить общенациональную борьбу с гнетом царизма, за социальную справедливость, за социализм.

Нельзя сказать, что до Г.В. Плеханова, В.И. Засулич, П.П. Аксельрода, Л.Г. Дейча и В.К. Игнатьева марксизм был неизвестен в России. Например, некоторые народники переписывались с К. Марксом и Ф. Энгельсом, а М.А. Бакунин и Г.А. Лопатин попытались переводить сочинения К. Маркса. Но именно плехановская группа стала первой марксистской организацией, проделавшей в эмиграции огромную работу: они издали в конце XIX в. свыше 250 марксистских трудов. Успехи нового учения в европейских странах, пропаганда его взглядов плехановской группой привели к появлению в России первых социал-демократических кружков Д. Благоева, М.И. Бруснева, П.В. Тогинского. Эти кружки были немногочисленными и состояли прежде всего из интеллигенции и студенчества, но в них все чаще теперь шли и рабочие. Новое учение было удивительно оптимистичным, оно отвечало и надеждам, и психологическому настрою русских радикалов. Новый класс - пролетариат, быстро растущий, подвергающийся эксплуатации со стороны предпринимателей, не защищенный законодательно неповоротливым и консервативным правительством, связанный с передовой техникой и производством, более образованный и сплоченный, нежели косное, задавленное нуждой крестьянство - он представал в глазах радикальных интеллигентов тем благодатным материалом, из которого можно было готовить силу, способную победить царский деспотизм. По учению К. Маркса только пролетариат может освободить угнетенное человечество, но для этого он должен осознать свои (а, в конечном итоге, и общечеловеческие) интересы. Такая социальная сила в исторически короткий срок появилась в России и решительно заявила о себе стачками и забастовками. Придать развитию пролетариата «правильное» направление, привнести в него социалистическое сознание - эту великую, но исторически необходимую задачу должна была выполнить российская революционная интеллигенция. Так считала она сама. Но сначала надо было идейно «разгромить» народников, продолжавших «твердить» о том, что Россия может миновать стадию капитализма, что ее социально-экономические особенности не позволяют применять к ней схемы марксистского учения. На волне этой полемики, уже в середине 90-х гг. в марксистской среде выделился В.И. Ульянов (Ленин) (1870-1924), юрист по образованию, молодой пропагандист, приехавший в Петербург из Поволжья.

В 1895 г. со своими соратниками он создал в столице довольно многочисленную организацию, сумевшую сыграть активную роль в некоторых рабочих стачках - «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» (в ней участвовало несколько сотен рабочих и интеллигентов). После разгрома «Союза борьбы» полицией В.И. Ленин был сослан в Сибирь, где по мере возможности пытался участвовать в новой дискуссии между теми марксистами, кто пытался сосредоточиться на экономической борьбе рабочих за свои права и, соответственно, возлагал надежды на реформаторский путь развития России, и теми, кто не верил в возможность царизма обеспечить прогрессивное развитие страны и все надежды возлагал на народную революцию. В.И. Ульянов (Ленин) решительно примкнул к последним.

Все отмеченные общественные течения представляли разные грани политической оппозиции. Российские марксисты лишь на первый взгляд являлись верными последователями западного радикального учения, сложившегося в условиях тогдашнего раннеиндустриального общества, где еще господствовало острое социальное неравенство. Но европейский марксизм в конце XIX в. уже утрачивает свой разрушительный антигосударственный настрой. Европейские марксисты все более возлагают надежды на то, что с помощью демократических конституций, которые были приняты в их странах, они смогут добиться социальной справедливости в обществе. Так они постепенно становились частью политической системы в своих странах.

Иное дело российский марксизм. В нем жил боевой радикальный дух предыдущего поколения российских социалистов-народников, которые были готовы на любые жертвы и страдания в борьбе с самодержавием. Они видели себя орудиями истории, выразителями подлинной народной воли. Так европейская идея социализма соединялась с комплексом чисто русских идейных настроений, которым был присущ максимализм целей и значительная оторванность от реальной действительности. Отсюда у российских марксистов, так же, как и у народников, проявлялась буквально религиозная вера в то, что в результате народной революции в России возможно быстрое построение во всех отношениях справедливого государства, где искоренится любое социальное зло.

Огромный комплекс экономических и социальных проблем, с которыми столкнулась Россия в пореформенные десятилетия, вызвал идейный разброд и в стане российских консерваторов. В 60- 80-е гг. попытался дать самодержавию новое идейное оружие талантливый журналист М.Н. Катков. В его статьях все время звучали призывы к установлению в стране режима «сильной руки». Подразумевалось пресечение любого инакомыслия, запрет на публикацию материалов либерального содержания, строгая цензура, сохранение социальных рамок в обществе, контроль за земствами и городскими думами. Система образования строилась так, что ее пронизывали идеи верности престолу и церкви. Другой талантливый консерватор, обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев решительно предостерегал россиян от введения конституционного строя, так как он был чем-то более низким, по его мнению, по сравнению с самодержавием. И это превосходство как бы заключалось в большей честности самодержавия. Как утверждал Победоносцев, идея представительства лжива по сути, так как не народ, а лишь его представители (и далеко не самые честные, а лишь ловкие и честолюбивые) участвуют в политической жизни. То же самое относится и к парламентаризму, так как в нем огромную роль играют борьба политических партий, амбиции депутатов и т. д.

Это действительно так. Но ведь Победоносцев не хотел признавать, что у представительной системы есть и огромные преимущества: возможность отзыва не оправдавших доверие депутатов, возможность критики недостатков политической и экономической системы в государстве, разделение властей, право выбора. Да, суд присяжных, земства, тогдашняя российская пресса были совсем не идеальны. Но как идеологи консерватизма хотели исправить положение? Да, в сущности, никак. Они лишь, как и встарь Н.М. Карамзин, требовали от царя назначить на министерские и губернаторские посты честных, а не вороватых чиновников, требовали давать крестьянам лишь начальное, строго религиозное по содержанию, образование, требовали беспощадно карать за инакомыслие студентов, земцев, сторонников национальной самобытности (а эти движения все более активно проявляют себя в конце века) и т. д. Идеологи самодержавия избегали обсуждения таких вопросов, как малоземелье крестьян, произвол предпринимателей, низкий уровень жизни огромной части крестьян и рабочих. Их идеи отражали, по сути, бессилие консерваторов перед лицом грозных проблем, вставших перед обществом в конце XIX в. К тому же среди консерваторов было уже немало таких мыслителей, кто, ратуя за православные духовные ценности, сохранение национальных бытовых традиций, сражаясь с наступлением «западной» духовной культуры, резко критиковал при этом правительственную политику за неэффективность и даже «реакционность».

Докапиталистические культурные традиции в России содержали мало предпосылок для формирования буржуазного типа личности. Скорее они выработали такой комплекс институтов, идей, который Н.Г. Чернышевский назвал «азиатством»: домострой, вековые привычки подчинения государству, равнодушие к юридическим формам, заменяемым «идеей произвола». Поэтому, хотя образованный слой в России обнаружил сравнительно высокую способность усвоения элементов европейской культуры, эти элементы не могли закрепиться в толще населения, попадая на неподготовленную почву, они скорее вызывали разрушительный эффект; приводили к культурной дезориентации массового сознания (мещанство, босячество, пьянство и пр.). Отсюда становится понятным парадокс культурного процесса в России XIX в., который состоял в резком разрыве между развитой прослойкой интеллигенции, дворянства, разночинства и трудящимися массами.

Одна из существенных особенностей исторического развития России состояла в том, что в XIX в., когда национальная буржуазия не смогла стать ведущей силой освободительного движения, основными субъектами политического процесса «снизу» выступила интеллигенция.

тема 10 Место XX века во всемирно-историческом процессе. Новый уровень исторического синтеза - глобальная общепланетарная цивилизация

1/ Характерные особенности развития

западной цивилизации в XX в.

2/ Распад колониальной системы.

Модернизация стран традиционалистских цивилизаций

3/ Глобализация мировых процессов: формирование общепланетарной цивилизации

Чтобы понять идеи, вдохновлявшие буржуазию 1789 г., нужно обратиться к их воплощениям, т. е. к современным государствам.

Та форма культурных государств, которую мы наблюдаем в настоящее время в Европе, еще только намечалась в конце XVIII в. Сосредоточение власти еще не достигло тогда ни такого совершенства, ни такого единообразия, какие мы видим теперь.

Грозная машина, благодаря которой все мужское население страны, готовое к войне, приводится теперь в движение по приказанию из столицы и несет разорение в деревни и горе в семьи, тогда еще не существовала. Этих стран, покрытых сложною административною сетью, где личности администраторов совершенно стушевываются в бюрократическом рабстве и машинальном подчинении перед приказаниями, исходящими от центральной воли; этого пассивного повиновения граждан закону и этого поклонения закону, парламенту, судебной власти и ее агентам, развившимся с тех пор; этой иерархии дисциплинированных чиновников; этой сети школ, содержимых или руководимых государством, где преподается повиновение власти и ее обожание; этой промышленности, давящей рабочего, целиком отданного государством в руки хозяев; торговли, скопляющей неслыханные состояния в руках тех, кто захватил землю, каменноугольные копи, пути сообщения и другие естественные богатства, и доставляющей громадные средства государству; наконец, нашей науки, которая, освободив мысль, увеличила в сотни раз производительные силы человечества, но вместе с тем стремится подчинить эти силы праву сильного и государству, - ничего этого до революции не существовало.

Однако задолго до того времени, когда раздались первые раскаты революции, французская буржуазия - третье сословие - уже составила себе понятие о том, какой политический организм должен был развиться, по ее мнению, на развалинах феодальной монархии. Весьма возможно, что английская революция помогла французской буржуазии понять, какую именно роль ей суждено будет играть в управлении обществом. Несомненно и то, что энергии революционеров во Франции был дан толчок американскою революциею. Но уже с начала XVIII в. изучение государственных вопросов и того политического строя, который мог бы возникнуть на почве представительного правления (конституции), сделалось - благодаря Юму, Гоббсу, Монтескье, Руссо, Вольтеру, Мабли, д’Аржансону и др. - любимым предметом исследований, причем благодаря Тюрго и Смиту к нему присоединилось изучение экономических вопросов и роли собственности в политическом устройстве государств.

Вот почему задолго до того времени, когда вспыхнула революция, идеал централизованного, благоустроенного государства под управлением классов, обладающих земельною и промышленною собственностью или же занимающихся свободными профессиями, намечается и излагается во множестве книг и брошюр, откуда деятели революции черпали впоследствии свое вдохновение и свою обдуманную энергию.

И вот почему французская буржуазия, вступая в 1789 г. в революционный период, уже отлично знала, чего хочет. Правда, она тогда еще не стояла за республику (стоит ли она за нее теперь?), но она не хотела королевского произвола, не признавала правления принцев и двора и отрицала привилегии дворянства, которое захватывало главные правительственные должности, но умело только разорять государство, точно так же как оно разоряло свои собственные громадные поместья. Чувства у передовой буржуазии были республиканские в том смысле, что она стремилась к республиканской простоте нравов по примеру молодых американских республик; но она желала также и прежде всего перехода управления в руки имущих классов.

По своим религиозным убеждениям буржуазия того времени не доходила до атеизма; она скорее была «свободомыслящей»; но и вместе с тем она не питала вражды и к католицизму. Она ненавидела только церковь с ее иерархией, с ее епископами, державшимися заодно с принцами, и с ее священниками - послушными орудиями в руках дворянства.

Буржуазия 1789 г. понимала, что во Франции наступил момент (как он наступил 140 годами раньше в Англии), когда третье сословие станет наследником власти, выпадающей из рук монархии; и она уже обдумала заранее, как ей распорядиться с этой властью.

Идеалом буржуазии было дать Франции конституцию на манер английской. Роль короля должна была быть сведена к роли инстанции, утверждающей волю парламента, иногда, впрочем, властью, удерживающей равновесие между партиями; но главным образом король должен был служить символом национального единства. Настоящая же власть должна была быть выборною и находиться в руках парламента, в котором образованная буржуазия, представляющая деятельную и думающую часть нации, господствовала бы над всеми остальными сословиями.

Вместе с тем в планы буржуазии входило упразднение всех местных или частных властей, представлявших независимые (автономные) единицы в государстве. Сосредоточение всех правительственных сил в руках центральной исполнительной власти, находящейся под строгим контролем парламента, было ее идеалом. Этой власти все должно повиноваться в государстве. Она должна будет держать в своих руках все отрасли управления: взимание налогов, суд, военные силы, школы, полицейский надзор и, наконец, общее руководство торговлей и промышленностью - все! Но рядом с этим, говорила буржуазия, следует провозгласить полную свободу торговых сделок; промышленным предпринимателям следует предоставить полную возможность эксплуатировать все естественные богатства страны, а вместе с тем и рабочих, отдавая их на произвол тех, кому угодно будет дать им работу.

При этом государство должно, утверждали они, способствовать обогащению частных лиц и накоплению больших состояний. Этому условию буржуазия того времени неизбежно придавала большое значение, так как и самый созыв Генеральных штатов был вызван необходимостью бороться с финансовым разорением государства.

Не менее ясны были экономические понятия людей третьего сословия. Французская буржуазия читала и изучала труды отцов политической экономии Тюрго и Адама Смита. Она знала, что их теории уже прилагаются в Англии, и смотрела на экономическую организацию своих соседей, английских буржуа, с такой же завистью, как и на их политическое могущество. Она мечтала о переходе земель в руки буржуазии, крупной и мелкой, и об эксплуатации ею естественных богатств страны, остававшихся до сих пор непроизводительными в руках дворянства и духовенства. И в этом союзницею городской буржуазии являлась мелкая деревенская буржуазия, численность которой была уже значительна, раньше чем революция увеличила этот класс собственников. Наконец, французская буржуазия уже предвидела быстрое развитие промышленности и крупного производства благодаря машинам, заморской торговле и вывозу промышленных изделий; а затем ей уже рисовались богатые рынки Востока, крупные финансовые предприятия и быстрый рост огромных состояний.

Она понимала, что для достижения этого идеала ей прежде всего требовалось порвать связь крестьянина с деревней. Ей нужно было, чтобы крестьянин мог и вынужден был покинуть свое родное гнездо и направиться в город для приискания какой-нибудь работы; ей нужно было, чтобы он переменил хозяина и начал бы обогащать промышленность, вместо того чтобы платить помещику всякие повинности, хотя и очень тяжелые для крестьянина, но в сущности мало обогащавшие барина. Нужно было, наконец, чтобы в финансах государства водворилось больше порядка, чтобы налоги было легче платить и чтобы они вместе с тем приносили больше дохода казне.

Буржуазии нужно было, одним словом, то, что политэкономы называли «свободой промышленности и торговли», т. е., с одной стороны, освобождение промышленности от мелочного и мертвящего надзора государства, а с другой стороны, полной свободы в эксплуатации рабочего, лишенного всяких прав самозащиты. Уничтожение государственного вмешательства, которое только стесняло предпринимателя, уничтожение внутренних таможен и всякого рода стеснительных законов и вместе с тем уничтожение всех существовавших до того времени ремесленных союзов, гильдий, цеховой организации, которые могли бы ограничивать эксплуатацию наемного труда. Полная «свобода» договоров для хозяев - и строгое запрещение всяких соглашений между рабочими. «Laisser faire» («Пусть действуют») для одних - и никакой возможности объединяться для других!

Таков был двойной план, намечавшийся в умах. И как только представилась к тому возможность, французская буржуазия, сильная своими знаниями, ясным пониманием своей цели и своим навыком в «делах», взялась, уже не колеблясь ни относительно общей цели, ни относительно деталей, за проведение своих взглядов в жизнь. Она принялась за дело так сознательно, с такой энергией и последовательностью, какой совершенно не было у народа, так как народ не выработал, не создал себе общественного идеала, который он мог бы противопоставить идеалу господ членов третьего сословия.

Было бы, конечно, несправедливо утверждать, что буржуазия 1789 г. руководилась исключительно узкоэгоистическими расчетами. Если бы так было на деле, она бы никогда ничего не добилась. Для больших преобразований всегда нужна известная доля идеализма. И действительно, лучшие представители третьего сословия воспитывались на философии XVIII в. - этом глубоком источнике, носившем в зародыше все великие идеи позднейшего времени. Истинно научный дух этой философии, ее глубоко нравственный характер - даже там, где она осмеивала условную мораль, - ее вера в ум, в силу и величие освобожденного человека, раз только он будет жить в обществе равных себе, ее ненависть к деспотическим учреждениям - все это мы находим у революционеров того времени. Иначе откуда почерпнули бы они силу своих убеждений и преданность им, которую они проявили в великой борьбе?

Нужно также признать и то, что среди людей, больше всего работавших над осуществлением программы буржуазии, некоторые искренне верили, что обогащение отдельных лиц - лучший путь к обогащению всего народа. Это писалось тогда с полным убеждением лучшими политэкономами, начиная с Адама Смита.

Но как бы ни были высоки отвлеченные идеи свободы, равенства и свободного прогресса, одушевлявшие искренних людей из буржуазии 1789–1793 гг., мы должны судить об этих людях на основании их практической программы, на основании приложения их теории к жизни. Как воплотится данная отвлеченная идея в действительной жизни? Вот что дает нам мерило для ее оценки.

И вот, хотя буржуазия 1789 г., несомненно, вдохновлялась идеями свободы, равенства (перед законом) и политического и религиозного освобождения, мы видим, однако, что как только эти идеи облекались в плоть и кровь, они выражались именно в той двойной программе, которую мы только что изложили: свобода пользования всевозможными богатствами в видах личного обогащения и свобода эксплуатации человеческого труда без всякой защиты для жертв этой эксплуатации. При этом такая организация политической власти, переданной в руки буржуазии, при которой свобода эксплуатации труда была бы вполне обеспечена. И мы скоро увидим, какая страшная борьба разгорелась в 1793 г., когда часть революционеров захотела пойти дальше этой программы для действительного освобождения народа.